Уже почти месяц хозяин приграничной таверны не мог спать спокойно. Двойник снова вернулся. Он так же как и год назад сидел за дальним столиком таверны, заказывал очередную порцию пива и ждал.
И вот этого ожидания хозяин никак не мог понять. Они же знакомы. Тогда почему он не пойдет туда, к своему приятелю двойнику и не оставит его и его бедное заведение в покое? Может, тогда и сон придет, и не нужно будет вздрагивать каждый раз, когда этот странный маг появляется на пороге. В последние дни он начал замечать, что ждет этой странной встречи. Открывая дверь таверны рано утром, надевая передник, давая указания подавальщице, чтобы лучше и тщательней столы протирала, он каждый раз гадал, придет или нет. Каждый раз приходил, каждый день. А потом вместе со своим странным посетителем стал ждать встречи. И она произошла, хотя на этот раз гость не был так этому рад, впрочем, они оба не были. Но также как и в прошлый раз, хозяину так и не удалось подслушать этих странных двойников, как ни старался.
— Какого черта ты здесь делаешь? — возмущенно воскликнул Нил, более молодой.
— Если я здесь, значит, мир все еще идет по плохому пути, — устало произнес мужчина. А он и правда устал за эти годы. Хотелось покоя. Остановиться хоть на миг, ощутить или прочувствовать краски жизни, но нет. Ему приходится бежать, успевать все и сразу, решать проблемы, создавать ситуации, менять, менять и менять все на карте мира и с сожалением осознавать, что не все меняется так просто, что пустив события по одному пути, они так изворачиваются, переходят в иные формы, на новую колею, но все равно возвращаются к первоначальному положению, сходятся в критической точке. В конце концов, он начал сомневаться, что у него получится. И вместе с этим приходило отчаяние, боль, сомнения. Смешно, но ему казалось, что он лишен всего этого. В этом знании будущего была его сила.
Он так цеплялся за них, так был уверен, что сейчас, видя, как развиваются события, понимал, что не знает, а что же будет дальше? Он чувствовал, что проваливается в зыбучие пески непонимания. И остается либо продолжать пытаться хоть что-то исправить, либо пустить все на самотек и лицезреть то, что уже наворотил. И изматывать себя мыслями, а не сделал ли он своим вмешательством только хуже. Впрочем, он уже не мог выбирать, потому что прирос к этому миру всеми своими конечностями, самой душой прирос. И успел пустить корни. Он говорил об этом с Аурой. Много говорил. И одна ее фраза накрепко застряла в голове и сердце, не желая покидать благодатную почву: