Взяв конверт в руки, я заметил то, чего раньше заметить, попросту не успел. В нем что-то лежало помимо самого письма. На секунду в голове появилась дурацкая мысль, что это бомба или вирус, который, по слухам рассылают по почте, но потом я усмехнулся своему идиотизму и открыл конверт.
Из него тут же вывалился перстень.
- Однако...- признаюсь, есть за мной одна странность. Я привык иногда рассуждать вслух. Психолога вызывать не надо, это не так страшно, как кажется и бывает довольно редко.
К таким вещам быстро привыкаешь, живя в одиночестве и редко выходя из дому.
Откровенно говоря, последний месяц я и вовсе из квартиры не выходил, а продукты только по телефону заказывал. Когда я стал вампиром, я просто боялся выходить на улицу. Сначала я боялся, что на кого-нибудь брошусь или просто днем сгорю от лучей солнца, а потом (когда понял, что с солнцем у меня остались дружеские отношения) просто стал себя чувствовать не таким, как все... чужим что ли... Сейчас это уже почти прошло, но все равно чувствуешь себя неуютно.
Осмотрев перстень я заметил, что он немного не такой, как обычные побрякушки, коих я насмотрелся гуляя по рынкам с очередной девушкой. Перстень отливал зеленым цветом и, хотя он и не светился, мне показалось, что, если на него долго смотреть, то он немного режет глаза. На нем красовался странный рисунок в виде глаза с голубым зрачком и совершенно красным белком, как ни парадоксально это звучит.
- Все страньше и страньше,- пробормотал я, отложив перстень и достав из конверта лист всего с несколькими строчками рукописного текста на ветхой (старой?) бумаге.
Текст был написан на латыни удивительно красивым почерком. Так писали в давние времена: куча всяких закорючек, руны какие-то. Неужели кто-то, кто писал это письмо, знал о моем увлечении латынью? Хотя они просто могли читать мои статьи или переводы. Или все же это случайность?
Посмотрев на лист, я не нашел в нем ничего особенно интересного, лишь три коротеньких предложения:"Non fit sine periculo facinus magnum.Omne initium difficile est.Fac et spera".
Я сел в кресло и достал латинский словарь. Я, конечно, знаю латынь, но со словарем спокойнее. Перевести текст не составило труда. Он состоял из простейших предложений: "Великих дел, не сопряженных с опасностью, не бывает. Всякое начало трудно. Действуй и надейся".
Я задумался над тем, что же означают эти слова, при этом по привычке начав вертеться в кресле. Я просто обожаю это дело, это кресло-единственная моя серьезная покупка сверх того, что досталось при дележе имущества с родителями и от старых жильцов. Я увидел это кресло в магазине и понял, что это любовь с первого взгляда. С тех пор я писал свои заметки, статьи и делал переводы, исключительно сидя в этом кресле.