— Замечательно. Отдыхаю сейчас. Как вы сами? — изображаю улыбку в тридцать два зуба. Смею заметить, что если вы так скалитесь, то и интонация голоса у вас будет соответствующая — доброжелательная и располагающая к себе собеседника, хотите вы этого или нет. Уж не знаю, что сейчас подумает обо мне Роберт. Но — все для победы! Я же ничем не рискую…
— Очень работы много. Устал ужасно, — звучит в трубке приветливый голос. Та-ак. Что-то мы о личном начали. Стас даже про кофе забыл. Стоит у барной стойки, руки скрестил на груди, и с неослабевающим вниманием слушает все то, что я тут несу. А я уж расстараюсь…
Но расстараться не получается.
— Вероника Васильевна, я вот по какому поводу звоню: у Марка перенесли занятия в бассейне…извиняюсь перед вами…в общем, он сидит около вашего подъезда сейчас и ждет. Мне за ним приехать? А может, вы сейчас сможете с ним позаниматься? Понимаю, что мы договаривались попозже, но бассейн от вас недалеко, вот Марк и пришел к вашему подъезду. Но если вам неудобно, я за ним приеду… — переходит к делу Роберт.
— Я сейчас не дома, — задумчиво говорю я и медленно провожу языком по верхней губе в той же задумчивости. Пускай из меня плохая актриса, но Стас все-таки проникся: продолжает пристально смотреть на меня, голову чуть наклонил и сверлит недоверчивым взглядом.
— Да, понимаю. Я заберу его, и через два часа…
— Ну что вы будете мотаться туда-сюда. Пусть подождет на лавочке минут десять, или в подъезд зайдет, если холодно. Я сейчас подбегу, — не бывать мне фемме фаталью. Вместо того, чтобы подольше подразнить Стаса, сбиваюсь на насущные нужды.
Пускай. Фальшивые улыбки, двузначные реплики — все работа на зрителя. А я не собираюсь играть ни в какие игры.
И меня вознаграждает радостный голос, полный теплоты и признательности:
— Вероника Васильевна, спасибо огромное, вы так много делаете для Марка…
— Да бросьте, — перебиваю я и, на секунду забыв о том, что Стас наблюдает, улыбаюсь совершенно открыто и искренне. Ценю хорошее отношение. Другие — особенно родители некоторых моих десятиклассников — считают, что учителя и классные руководители все должны и обязаны, и иногда доброго слова не скажут, да что там — и спасибо никогда не произнесут. — Пусть подождет. Я приду.
И вырвусь из этой квартиры, в которой, как мне кажется, даже воздух пропитан искушением.
— Хорошо, сейчас Марку перезвоню и скажу.
Кладу телефон обратно в сумку. Стас ставит на столик чашку с кофе.
— Собралась куда?
— Да…Стас, побегу. Ко мне ребенок пришел заниматься.
— А звонил кто?
— Папа его, — беру чашку в руки, делаю глоток. Кофе у Стаса очень вкусный, с молочной пенкой наверху. Такой у себя вряд ли сделаю. Хотя бы потому, что у меня нет кофеварки, и вряд ли будет в ближайшее время, потому что потихонечку коплю на отпуск.