– Вы позволите?
В приоткрытой двери быстро мелькнуло лицо секретаря, затем створка окончательно ушла в сторону, и через порог переступил Нейгель.
– Майн гот! Генрих, что с вами случилось?
Его порученец, всегда подтянутый и опрятный, щеголял парой свежих царапин на лице, белоснежным бинтом на шее, и рукой, висящей на перевязи. Да и вид имел весьма далекий от здорового – осунулся и был заметно бледен, глаза лихорадочно поблескивали…
– У вас такой вид, как будто вы побывали в настоящем бою!
Скромным, и в то же время осторожным наклонением головы отставной офицер признал, что да – ему пришлось нелегко. А приподнятые уголки губ засвидетельствовали, что, несмотря на трудности, он в очередной раз оправдал все возложенные на него ожидания.
– Прежде всего, самое важное, экселенц: поездка была не напрасной. Наш покойный друг сумел разузнать настолько ценные сведения!.. У меня просто нет слов.
– Покойный? По порядку, дорогой Генрих, по порядку.
– Слушаюсь!
Несмотря на то, что компания Круппа была насквозь и исключительно частной, многие порядки в ней сильно походили на армейские: беспрекословное послушание, дисциплина… и чувство сопричастности к чему-то большому. Недаром ведь по Рейху гуляла поговорка – «что хорошо компании, то хорошо Германии».
– Встреча произошла привычным образом, на частной квартире. Осведомитель был явно чем-то напуган, и несколько раз повторил, что чувствует за собой слежку. Он передал мне некие бумаги, вернее копии, и дал с ними поверхностно ознакомиться. После чего немедленно их сжег и потребовал свое вознаграждение. А вместе с ним защиту от физического насилия со стороны заводской полиции РОК, новые документы и основательную помощь в переезде его семейства на новое место жительства.
– Защита, новые документы и переезд? Он что, сумасшедший?
– Сведения, экселенц. Они того стоили.
– Дальше.
Крупп не хотел торопить своего собеседника, искренне наслаждаясь ощущением тайны, и тем, что скоро она перестанет быть таковой. Маленькая слабость большого человека – причем, вполне безобидная, а это редкость.
– Я передал деньги и получил указание, где хранятся бумаги, затем состоялась небольшая беседа – и это все, что мы успели.
Нейгель непроизвольно потянулся к шее, но вспомнил, где находится, и тут же прекратил демонстрировать столь постыдную слабость.
– Заводская полиция князя так хороша?
– Более чем, экселенц, более чем. Мне неприятно это признавать – но я НЕ СМОГ оказать им вообще никакого сопротивления. Я не слышал, как они проникли в квартиру, и не ощущал их присутствия вплоть до самого последнего мгновения.