Когда Маскалл очнулся от глубокого сна, была полная ночь. В лицо ему дул ветер, слабый, но похожий на стену, такого ощущения он на Земле никогда не испытывал. Он продолжал лежать распростершись, будучи не в состоянии приподняться из-за огромного веса. Боль затекшего тела, не связанная с какой-то конкретной частью туловища, добавлялась ко всем остальным ощущениям несильной нервной нотой. Она терзала его, не отступая; иногда она обострялась и раздражала его, иногда он о ней забывал.
Он почувствовал что-то твердое на лбу. Подняв руку, он обнаружил там мясистый бугорок размером с небольшую сливу с углублением посредине, дна которого он не смог нащупать. Затем он обнаружил еще большие наросты на обеих сторонах шеи на дюйм ниже ушей.
В районе сердца торчало щупальце. Оно было длиной с руку, но тонкое, как плеть, мягкое и гибкое.
Едва он в полной мере осознал значение этих новых органов, сердце его забилось. Какова бы ни была польза от них, даже если и никакой, они доказывали одно – он находился в новом мире.
В одном месте небо начало светлеть. Маскалл окликнул своих спутников, но ответа не получил. Это его испугало. Он продолжал кричать, то чаще, то реже – равно пугаясь и тишины и звуков собственного голоса. Наконец, поскольку ответных криков не было, он решил, что будет разумнее не создавать слишком много шума, и лежал теперь тихо, хладнокровно ожидая дальнейшего.
Вскоре он различил вокруг смутные тени, но это не были его друзья.
Бледно-молочные испарения над землей начали сменять черную ночь, а в вышине появились розоватые оттенки. На Земле сказали бы, что светало. Незаметно становилось все светлее, тянулось это очень долго.
Тут Маскалл обнаружил, что лежит на песке. Песок был ярко-красного цвета. Неясные тени, которые он видел, оказались кустами с черными ветками и лиловыми листьями. Кроме этого, пока ничего не было видно.
День разгорался. Было слишком туманно, и прямые лучи солнца не достигали земли, но вскоре свет стал ярче, чем в солнечный полдень на Земле. Жара тоже стала очень сильной, но Маскалл был рад ей – она облегчила боль и уменьшила ощущение давящей тяжести. С восходом солнца ветер стих.
Он попытался подняться, но ему удалось лишь встать на колени. Он не мог видеть далеко. Туман рассеялся лишь частично, и он мог различить лишь небольшой круг красного песка, усеянный десятью-двенадцатью кустами.