— Да, знаю. Мэгги вы можете рассказать про него. Она всегда была на его стороне.
Заинтригованная, Кортни хотела побольше расспросить Зуба Пилы, но тут он сказал:
— Я позабочусь о ваших лошадях, мэм. Надеюсь, да, именно надеюсь, что вы немного поживете здесь.
Она сразу поняла, к чему он клонит.
— Чандос не вернется из-за меня. — Вы уверены, мэм?
Зуб Пилы увел лошадей, а Кортни последовала за Мэгги по усаженной цветами дорожке к коттеджу.
— У тебя не очень веселый вид, девочка, — ласково заметила Мэгги. — Этот человек, который привез тебя ко мне, дорог тебе?
Отвечать на это для Кортни было мучением.
— Он… он был моим провожатым. Я обещала ему заплатить, если он доставит меня в Уэйко. Но он не взял денег. И до Уэйко меня тоже не довез. Вместо этого он привез меня сюда, сказал, что вы его друг, единственный человек здесь, кому он может доверять, и что он не хочет волноваться, оставляя меня одну. Господи, это же смешно! С чего ему волноваться обо мне — ведь сейчас он просто отделался от меня! — К горлу Кортни опять подкатил комок. — Он… он бросил меня здесь! Я была такой…
Слезы хлынули ручьем, и, когда Мэгги обняла ее, Кортни тут же прижалась к ней. Девушка ужасно смутилась, но сдержаться было выше ее сил.
Да, Чандос ничем ей не обязан, и вообще он не тот, за кого она его принимала. Его жуткую мстительность ей вряд ли удастся понять. И ей, конечно, надо бы радоваться тому, что она его больше никогда не увидит. Но, несмотря на все это, Кортни охватило безумное отчаяние. Она считала его отъезд предательством и мучительно переживала разлуку.
Мэгги усадила девушку на дорогой диван в стиле чиппендейл, и протянула ей носовой платок, обшитый кружевом. Потом ненадолго оставила свою юную гостью, чтобы зажечь лампы в маленькой гостиной, и опять подсела к ней, обняв за плечи. Рыдания Кортни понемногу утихли.
— Вот, возьми. — Мэгги дала ей сухой платок. — Я всегда говорила, что хорошо поплакать полезно. Но мужчинам-то этого не скажешь, а здесь, кроме мужчин, больше и нет никого. Как приятно для разнообразия позаботиться о женщине!
— Простите меня, пожалуйста, — пробормотала Кортни, всхлипывая.
— Нет, деточка, не надо извиняться! Если хочется плакать, значит, надо плакать. Тебе получше?
— Наверное, нет.
Мэгги, ласково улыбнувшись, похлопала ее по руке:
— Ты так сильно любишь его?
— Нет! — быстро сказала Кортни, но, помолчав, простонала:
— Ох, я не знаю! Любила, но теперь… Можно ли любить после того, что я узнала о нем этой ночью? Он способен на такие зверства…
— О Боже, что же он делал с тобой, милая? — прошептала Мэгги.