— Мам, ты как? — любопытная мордашка выглядывала из-за куста на самом верху склона. — Здесь спуститься можно?
— Попробуй… Я вот съехала, но кажется порвала джинсы. Аккуратно, пожалуйста, спускайся. — сама же я начала вылезать из ручья. Точно, сзади на джинсах зияла большущая дыра. Их теперь даже на шорты не пустишь… Хорошо они не последние у меня в запасе.
Мишка спустился чуть выше по ручью и мы выкупались в холодной и бодрящей водичке. Прохлада ручья смыла последние остатки боли и раздражения взамен наполнив бодростью и желанием действовать. Как все-таки мало иногда нужно для, нет не счастья, а для спокойствия, для уверенности в собственных силах. Назад выбирались, просто завернувшись в полотенца — надевать грязную и рваную одежду не хотелось… Так и пришли мы к машине — нашему временному дому. Для завтрака пришлось разводить костер и готовить кашу — продукты пригодные для употребления без готовки подошли к концу. Мишка вчера очень активно подкармливал щенка, который похоже ожидал продолжения банкета.
— Прости, малыш, — я потрепала белые, очень мягкие ушки — Вкусной колбаски уже нет. Если захочешь дам потом кашу. Будешь? — малыш вывалил язык на бок и завилял хвостом. Волчица вздохнула и куда-то убежала. Вернулась она быстро, притащив с собой кролика, которого и отдала своему отпрыску. — Вот все же понимает, только сказать не может…
— Почему не могу? Просто не хочу… — от неожиданности я села на землю. — Ты не бойся, не трону… Ты вон меня и полечила даже, хотя и не обязана была… — волчица смотрела на меня янтарными глазами, а я только и открывала рот… Членораздельная речь у меня не получалась…
— Мам, да ты не переживай, это я прочел заклинание. Ты теперь всякий язык понимаешь и говорить сможешь так-же на любом языке, и читать… Мам, мам, ты чего? — Мишка тряс меня за плечо и заглядывал в глаза. — Мам ты только не плачь… не нервничай… Мамуль ну я не хотел что бы у тебя голова болела, я сам испугался… Мамуль… — Мишка снова начал всхлипывать.
— Сынок, а поподробнее…
— Мам, пусть Мотя объяснит. У нее лучше получится, а? А я кашу поем… — боится, заставить съесть овсянку без молока и сахара его мог только зверский голод или скандал, а тут сам вызвался.
— Вон там сахар — добавь себе в кашу.
Я же открыла книгу. Мотя — как нежно обозвал ее Мишутка начала рассказывать события сегодняшнего утра. Оказывается Мишка проснулся очень рано и решил расспросить справочник о мире в котором мы оказались. Вот только Мотя, помня о том что нам нужно учить язык, взялась со всем рвением преподавать его моему отпрыску. Михаилу, естественно, учить что-либо не захотелось и он задал вопрос о возможности все знать, не напрягаясь. ' Лентяй. Хотя кто из нас отказался бы от возможности все сделать быстро и без усилий?' Правдивый учебник и поведал Мишутке, что, в принципе, Мишка является волшебником и может все. Точнее он может все по отношению к себе, сама реальность будет изменяться в соответствии с его желаниями. Однако раньше для сосредоточения волшебства использовались заклинания и волшебные палочки, что бы направить осмысленное желание волшебника на исполнение, а не так что б вместо грозы получилась коза как в старой песенке. Сейчас здесь остались только маги — у них все иначе — есть стихия и из нее и создают все остальное. Вошебник же может в прямом смысле все! Ему не нужно чувствовать стихию, он сам стихия… Он может создать оазис в пустыне или перенестись куда пожелает, но он должен четко представлять где и что он хочет. Очень четко и сильнее всего. Вот Мишка и захотел знать все языки. Проверили — получилось. И вот тогда мой отпрыск решил облагодетельствовать меня. Он захотел и для верности придумал стихотворение-заклинание, что б наверняка.