— Но я же существую.
— Вот в этом и заключалась самая большая загадка. Чтобы найти ответ на неё, мы затратили довольно много времени.
Клюев был потрясён. Нокаутирован. Сражён наповал. Всю свою жизнь он стремился к какой неведомой цели, постоянно преодолевая ступеньку за ступенькой на титанической лестнице, ведущей к загадочным сияющим высотам, скрытым не проницаемой вуалью будущего, день за днём доказывая себе и окружающим, что он — не последний человек в этом мире, что он не собирается останавливаться на достигнутом и способен на большее, и, надо сказать, ему это нередко удавалось, и он, окрылённый успехом, ещё больше вдохновлялся и продолжал карабкаться вверх, подгоняемый природной пытливостью и, чего уж греха таить, коварным духом соперничества. И вот теперь выясняется, что цель — эфемерна, да и жизнь, собственно, — не его. Он сидел неподвижно, слепо глядя перед собой остановившимся взглядом, и пытался отыскать хоть какую-нибудь зацепку, точку опоры, от которой можно оттолкнуться и снова обрести уверенность. И глубине души он понимал, что следует что-то говорить, задавать вопросы, пусть болезненно и ощупью, но отыскивать истину— должна же она существовать, иначе получается чушь собачья, бред, паранойя, немыслимое стечение невозможных обстоятельств — но предательская слабость разлилась по всему телу и не давала ему сосредоточиться. Бородин молча возвышался рядом и, казалось, разглядывал его с чисто академическим интересом, не проявляя никакого желания хоть как-то помочь и вывести его из этого сумеречного состояния.
Вязко тянулись секунды, нехотя выстраиваясь в минуты, и к исходу шестой из них на смотровую площадку вернулся Кобыш, взъерошенный и напряжённый. Мгновенно оценив ситуацию, он ещё больше нахмурился, сжав губы в полоску, а потом осведомился у Бородина:
— Что с ним?
— Грогги, — кратко ответствовал физик.
— Результат прыжка?
— Нет. Ему не удалось.
— Дискретная траектория?
— Ты догадлив. Плюс информация о том, что он — не из нашей реальности. Это, собственно, и является причиной его обстоятельств.
— О как! — взгляд Кобыша метнулся с Бородина на Макса и обратно. — Не совсем понял.
— Сейчас поймёшь, — пообещал физик.
А Клюев, наконец, пришёл в себя. Вероятно, этому в немалой степени способствовало возвращение Кобыша. Командир оказался той соломинкой, за которую он смог ухватиться.
— Что это ты, Макс? — сурово спросил Дмитрий. — Совсем потерялся. Так нельзя.
— Не каждый день узнаёшь, что ты — лишний в этом мире.
— А ты сделай так, чтобы не считаться лишним! — рявкнул полковник. — Соберись! Нас Андрей для того и позвал. Я правильно понимаю? — он вновь обратился к Бородину.