— Я не слышу твоих слов, Шанель. Ты жалеешь, что покинула Ша-Каан?
— Я жалею только о том, что ты меня нашел. Ее глаза расширились от острой боли, вызванной шлепком по ягодицам.
— Это неверный ответ, керима. Хочешь попробовать еще раз?
— Отпусти меня, Фалон!
— Отпущу, как только меня удовлетворят твои ответы.
— Ты хочешь, чтобы я тебя обманывала? — закричала она.
— Нет, я хочу честного ответа, поэтому поищем его у твоего тела.
Шанель почувствовала, как его руки скользнули от ее бедер к животу, а затем медленно подобрались к груди. Шанель задержала дыхание, пытаясь противостоять возникшим ощущениям, но это оказалось невозможно. О Звезды! Несмотря на ее вполне реальный страх, Фалон пробудил в ней желание. Соски грудей отвердели под его ладонями, пульс участился, все внутри замерло в предвкушении соединения. Почему такое происходит каждый раз, когда он прикасается к ней?
Фалон внезапно наклонился над ней, кожаные браки прижались к ее ягодицам, голая грудь — к спине Руки Фалона обвились вокруг нее и мягко сжали в объятиях.
— Я скучал по тебе, женщина. Только мысль о тебе и представление о том, что я с тобой сделаю, когда найду, спасли меня от отчаяния и безумия в этой адской машине из металла, в которой мне пришлось путешествовать.
Шанель опустила голову, почти побежденная этими словами. Но она не могла позволить, чтобы его чувства или даже ее собственные взяли над ней верх. Он до сих пор не произнес тех слов, которые принесли бы ей поражение и сделали ее подругой его Пока этого не произошло, оставался шанс, что такого и не случится. Он просто ей не подходит и неважно, что отец его выбрал, и что ее тело так реагирует на него. Она это знала точно. Почему она не может заставить и его признать это?
— Фалон…
— Нет! — резко оборвал он ее. — Твои слова редко бывают для меня приятны. Пусть лучше за тебя говорит твое тело.
Брус находился на уровне середины бедер Шанель, а не талии, как было задумано. Поэтому пальцы Фалона смогли проскользнуть между ее ног. Огонь желания охватил все тело, и из ее груди вырвался стон. Она все еще пыталась сопротивляться, стараясь выдернуть из стены крюк, к которому была прикована, но все ее усилия были тщетны. Ей оставалось надеяться только на милость Фалона — то есть на милость воина. А у воинов нет такого понятия.
Шанель ожидала и боялась того, что должно было случиться. Но ничего не могла сделать. Ее сопротивление быстро иссякало: слишком большое наслаждение испытывала она от его рук, ласкавших ее. Шанель даже забыла о боли, которая должна была за этим последовать.