Я наблюдаю, как он работает над лезвием, перемежая нагрев и удары, пока он, очевидно, не удовлетворяется и не откладывает лезвие на дубовый стол. Мгновение я гадаю, а не начнется ли сейчас интервью… но потом он встает и подходит к небольшим линейкам металла в углу. Он собирается начать следующее лезвие, понимаю я.
Дж.Р.: Наверное, мне лучше уйти.
Вишес: Да.
Дж.Р.: (быстро моргает) Береги себя.
Вишес: Ага. Ты тоже.
Я покидаю его мастерскую под шипение от очередного прикосновения руки к металлу. Я ухожу намного медленней, чем приходила, может, потому что надеюсь, что он изменит отношение и пойдет за мной и, по крайней мере… ну, что он может сделать? Ничего, на самом деле. Я отчаянно желаю понимания между нами, но это не входит в его планы.
Я бреду вперед с пустой кружкой и смятой салфеткой в руке и понимаю, что пребываю в полной депрессии. Отношения требуют усилий, да. Но для этого они должны в принципе быть. Мы с Ви никогда не ладили, и я начинаю понимать, что никогда не поладим. И дело не в том, что он мне не нравится. Скорее наоборот.
Для меня Ви – словно алмаз. Он впечатляет, пленяет, на него хочется смотреть часами, но он никогда не сделает шаг навстречу, не обрадуется тебе. Как и в случае с ним, алмаз создан не для того, чтобы сиять и сверкать, и неважно, кто купит его, чтобы одеть на чью-то руку… его функции – всего-навсего последствия давления невероятной силы на молекулы. Из этого рождается великолепие… и его… жесткость.
И тот и другой будут существовать долго после того, как ты исчезнешь.
Дж.Р.Уорд об «Освобожденном любовнике»
Господи, с чего же начать.
Бесспорно, Вишес стал самым худшим писательским опытом за всю мою жизнь. Изложение его истории на бумаге было ужасной пыткой, когда я в первый и единственный раз подумала о том, что не хочу работать.
Все «почему» довольно сложные и запутанные, я поделюсь с вами тремя из них.
Прежде всего, каждый из братьев занимает отдельное место в моей голове, и они по-разному выражают себя и свои истории. Роф – очень властный и прямолинейный, мне приходится постоянно нестись сломя голову, чтобы угнаться за ним. Рейдж – вечный шутник, даже когда происходит что-нибудь серьезное, из него все равно где-то сбоку вылезает Гуффи[81]. Зейдист – скрытный, подозрительный и холодный, но мы всегда отлично ладили. Бутч – это целая вечеринка, плюс куча разговоров о сексе.
Ви? Вишес является и всегда был, уж извините за прямоту, этаким самодовольным болваном. Замкнутым в себе, настороженным хреном, который меня терпеть не может.