Зейдист: Пошли.
Когда мужчина вроде Зи говорит «Пошли», ты подчиняешься по двум причинам: во-первых, он не причинит тебе вреда, и во-вторых, он не позволит никому причинить тебе вред. Поэтому нет причин не пойти с ним. Также нет смысла спрашивать «куда». Конечно, он не причинит тебя вреда, но разве захочется приставать с расспросами к нему? Не-а.
Мы спускаемся по парадной лестнице в быстром темпе, а потом, оказавшись в фойе, проходим по изображению яблони, направляясь в сторону вестибюля. Доджены в столовой смотрят на нас, и хотя они одеты в черно-белые униформы, их улыбки были легкими и непринужденными, как солнечный день. Мы с Зи махаем им, проходя мимо.
Зи придерживает обе двери вестибюля для меня.
Оказавшись снаружи, во внутреннем дворике, я делаю глубокий вдох. Осенний воздух на севере штата Нью-Йорк – словно обжигающе-холодная газированная вода. Он проникает в твои синусовые пазухи и с шипением опускается в легкие. Мне нравится.
Зейдист: (доставая ключ из кармана) Решил, что мы могли бы прокатиться.
Дж.Р.: Потрясающая мысль. (следует за ним к железно-серому Порше 911 Каррера 4S) Эта машина…
Зейдист: На самом деле, единственная вещь в моей собственности. (Открывает для меня дверь и ждет, пока я скользну на пассажирское сиденье.)
Пока он огибает автомобиль и садитсяся со стороны водителя, я мучаюсь приступом белой зависти. Порше – машины класса «люкс», но их корни уходят в гонки, и это видно. Приборная панель не захламлена техническими примочками. Сиденья не плюшево-мягкие. Никакой вычурной отделки салона. Только высокофункциональность и мощь.
Поистине идеальная машина для Зи.
Зи заводит автомобиль, калиброванная вибрация доносится с задней части громко и четко, словно в багажнике прячется несколько лошадей. Разворачиваясь на гравии в три приема, аккуратно маневрируя вокруг фонтана, осушенного на зиму, он дергает переключатель передач легко, как по маслу.
Мы выезжаем через ворота на территорию, и спуск по горе, на которой мы находимся, проходит для меня в тумане из-за миса. Мы оказываемся на равнине, где повороты сменяются прямыми участками дороги, и когда я снова могу видеть окружающий ландшафт, мы находимся на одном из бесчисленных перекрестков 22-го Шоссе. Зи поворачивает налево и жмет педаль в пол. Порше истерично рычит и впивается в асфальт своими шинами, словно металлическими шипами, а двигатель жрет топливо, словно реактивный самолет. Мы устремляемся вперед, и мой живот проваливается вниз, я хватаюсь за ручку на двери, но не потому, что боюсь разбиться… хотя Зи и не включил фары, а панель приборов не светилась. Нет, в безлунную ночь были лишь Порше и ровная дорога, и потому я словно парю. Хватка на ручке – моя попытка в невесомости удержаться за землю.