Для ошеломительного момента матери и сына, она смотрела в мои умоляющие, затуманенные глаза, и это, казалось, было достаточно для нее, чтобы понять. Все.
— Все в порядке, дорогой. Ты поднимайся и ложись в постель. Я принесу тебе чашку горячего шоколада.
Я всегда пил кофе по утрам, и она это знала. Но я бы не удивился, если бы в горячем шоколаде было маршмеллоу.
Подниматься по лестнице было утомительнее, чем ехать до дома 80 миль только с одним открытым глазом.
По пути в ванную, я скинул свою обувь и разделся до боксеров. Чуть не упав, я шагнул в кабину под горячие струи воды, которые обрушились на меня. Держась руками за стену, я опустил голову и тяжело дышал. Это был единственный раз, когда я дал волю слезам: они душили меня всю ночь, а вода могла смыть все следы.
Прошло полчаса, а я все еще стоял под водой. Мне не хотелось выходить из душа. Я бы остался здесь надолго: мое сердце болит так, будто его сдавили тисками.
Опираясь кулаками о стену, я прижался к ней лбом. Как моя жизнь может снова стать нормальной?
К тому времени, как я выключил воду, мне казалось, что я усну стоя. Устало высушив себя, я обернул полотенце вокруг бедер и побрел к себе в комнату, где вытащил свои шорты и футболку. На прикроватной тумбочке я наткнулся на обещанную чашку горячего шоколада, который уже остыл. Меня это не заботило, потому что, в любом случае, я не собирался это пить.
Горячий шоколад может помочь, если ты заболел или грустишь из-за того, что умер твой хомяк. Но я не слышал о том, что он мог вылечить разбитое сердце.
Упав лицом на подушку, я надеялся оставить весь мир позади и погрузится в забвение
Я так и сделал. Но снова проснувшись, я понял, что, вряд ли, был в отключке достаточно долго, мои волосы не высохли после душа. Перевернувшись на спину, я уставился в потолок… и очнулся через два часа, когда в мою дверь мягко постучали.
Моя мама осторожно просунула голову, чтобы не разбудить меня, если я спал.
Увидев меня бодрствующим, она тихо сказала:
— Твой отец и я будем обедать через минуту. Разве ты не хочешь спуститься вниз?
— Я не хочу есть, — сказал я ей, надеясь, что она поймет намек и оставит меня в покое.
Но она, все равно, зашла, и села рядом со мной, чтобы нежно погладить рукой по моим волосам.
— Что произошло, дорогой? Это была девушка?
Закрыв глаза, я позволил ей ласкать меня, изо всех сил стараясь не гримасничать ради нее.
— Серьезно, мам, я не хочу говорить об этом.
Мое горло болело, когда я говорил, и я сжал губы, чтобы остановить их дрожь.
Может быть, однажды я соберусь рассказать ей о прошлой ночи. Но не сейчас, когда я едва мог держать себя в руках.