Иннокентий отпил половину, не спеша закусил.
— А теперь послушай, что я тебе поведаю про немецкие новости. Фашисты, слышь, оживают.
Слова Иннокентия только разозлили Николая.
— Все трепотня, Иннокентий! Все брехня! Я сыт всякими словами по горло, меня болтовней не проймешь.
— Ты чего, Николай, пьян или расстроен?
— И то и другое.
— Расскажи, что стряслось?
— Нет желания.
Они улеглись, но долго не спали: у каждого были свои думы, свои заботы. Кто их знает, о чем они думали... Только ночью Николай тихонько поднялся, в одном белье, на цыпочках направился к двери. И ушел бы, но в темноте опрокинул стул.
Иннокентий вскочил, зажег свет.
— Николай! Ты куда?
Огарков вздрогнул, ответил вялым, безразличным голосом:
— Сейчас вернусь, ненадолго...
На лице у него были страдание и отрешенность, глаза пустые и безжизненные.
Иннокентий понял, что Огарков задумал недоброе дело: он же не раз говорил... Схватил повыше локтя, повернул, повел к кровати. Николай не сопротивлялся, упал на постель, лицом в подушку и разрыдался.
На одной из узеньких улиц старого Мюнхена, на левом берегу Изара, под раскидистыми платанами затерялся особняк фрау фон Крингер. Двухэтажный дворец с круглыми башенками, увенчанными острыми шпилями, немало повидал на своем веку. Когда-то был самым приметным зданием, а его основатель барон Конрад фон Крингер — самым почитаемым гражданином города. Об этом сообщает мраморная доска в портике парадного подъезда. Ныне не только дворец, но и все эти улочки, окруженные многоэтажными домами широких проспектов нового Мюнхена, потеряли свое былое значение. Теперь здесь только почерневшие от времени и заросшие зеленой плесенью замки баварских герцогов и древние церкви изредка привлекают к себе внимание иностранных туристов.
Последний отпрыск владельцев особняка Отто фон Крингер, полковник генерального штаба, сложил свои кости в бескрайних русских просторах.
«Дранг нах Остен» — этот клич вел немецких королей десять веков тому назад в походы против соседних славян;
«Дранг нах Остен» — с этими словами немецкие бароны и рыцари, тевтонцы и меченосцы семь веков тому назад шли на Прибалтийские земли, где и были разбиты Александром Невским;
«Дранг нах Остен» — с этим воплем в сорок первом году двадцатого века кинулись на Советскую Россию фашисты, а с ними Отто фон Крингер.
В особняке на тихой улице, спускающейся к гранитному берегу Изара, осталась вдова покойного. Ей что-то около пятидесяти. Высокая, не по годам стройная блондинка, с белыми, словно синтетическими волосами, она была свежа и румяна. И только самый внимательный взгляд мог уловить паутинку морщинок на ее лице.