Библиотекарю давно перевалило за пятый десяток, но он не обиделся: Санек так Санек. Полное его имя — Александр Рязанов — теперь редко называли.
— О, это был настоящий волк, — кивнул на него Милославский. — Ни одно стоящее дело не обходилось без него. А вот ослаб, силы покинули. «Избыток страсти и вина...»
Милославский рассказал о нем, словно об отсутствующем. Последние слова он пропел на мотив известной песенки и весело рассмеялся.
— Ничего, мы еще послужим вере и отечеству. Так, Санек?
Константин Витальевич покровительственно похлопал Рязанова по плечу.
— Так точно, господин Милославский, послужим.
— А раз так, вводи новичка в курс дела. Начни с продукции нашей фирмы
— О'кэй! Прошу.
Рязанов с готовностью стал показывать.
— Вот в этом углу, так сказать, духовная пища для читателей за «железным занавесом».
Иннокентий с недоумением остановился: перед ним лежали стопы «Комсомольской правды» и «Литературной газеты».
Милославский подмигнул:
— Бери, не стесняйся. Читай, тут не запрещено.
Подумав, что его хотят разыграть, Иннокентий небрежно взял номер «Литературной газеты».
— Наверное, еще довоенная?
— А ты читай, читай, — рассмеялся Милославский.
Каргапольцев прочел: «Товарищ! Будь осторожен, в твоих руках запрещенная антикоммунистическая литература».
«Вот гады, до какой подлости дошли», подумал он, а вслух произнес:
— Здорово придумано!
Милославский и Рязанов ухмыльнулись...
— Пройдите сюда, господа. — Подозвал их Рязанов. — Здесь наш художественный фонд: «Королева Марго» Александра Дюма, «Ревизор» Николая Васильевича Гоголя, «Рассказы» Куприна...
— Это тоже... бутафория? — изумился Иннокентий.
— Разумеется. А дальше у нас идет пропагандистский отдел: «Блокнот агитатора Советской армии», «Как пользоваться художественной литературой в агитационной работе».
Каргапольцев не переставал удивляться, чем доставил нескрываемое удовольствие Милославскому.
Иннокентий почувствовал, что от затхлого запаха подвала начинает свербить в носу. Он чихнул.
— Это без привычки, — заметил Рязанов, — а я целыми днями... и ничего.
— А вы давно... — Иннокентий с трудом подобрал нужное слово, — не на родине?
— Мне везде родина. Вот давай покажу тебе, какие тюки готовить, а потом расскажу о себе, если интересуешься.
— Ну, ладно.
— В каждый тюк связываем двадцать пять — тридцать килограммов. Подбираем из всех отделов. Теперь, смотри. Бумагу завертываем вот так... — упаковал подобранную стопку и обвязал шпагатом. — Обрати внимание на узел. Самая ответственная операция в нашем деле. Когда контейнер начнет вращаться, узел должен развязываться, тогда книжечки и листовочки полетят словно голуби.