— Мне нравится, когда ты такая… — его голос упал до еле слышимого шёпота, — злюка.
— Сейчас я покажу тебе злюку!
— Я весь в нетерпении.
— Дурак… — она хихикнула, — прекрати, щекотно!..
Они шептались, пока он не закрыл ей рот губами. После чего руки сами взлетели на его плечи, а пальцы уже привычно зарылись в жесткие черные волосы…
Утро наступило солнечное и теплое. За завтраком по-прежнему шутили, смеялись, но близкое расставание, казалось, присутствует во всех разговорах, подколках.
Данька завтракал, усевшись возле Даши, недоумевая, почему он не поступал так раньше. Теперь ему не нужно было напрягать слух, чтобы услышать, о чем они переговариваются с Серегой — оказалось, они — отвратительные зануды!
Он доел свое печенье, и, за неимением собственного чая, взял Дашин. Та успела лишь провести взглядом свою чашку, пока он допивал содержимое, после чего воззрился на нее в ожидании неминуемой реакции. Дарья не поддалась на провокации, и, вздохнув, направилась к котелку за новой порцией.
— Ну я так не играю, — протянул он с наигранным недовольством.
Она подошла, обнимая кружку с новым чаем, скользнула взглядом, задержавшись на губах, и заметив, как приподнялся один из уголков, затем на расстегнутый ворот мастерки, и вернулась обратно:
— Ах простите, Ваше величество.
— Высочество, пока только высочество.
Серега наблюдал за ними с усмешкой.
После завтрака все принялись укладывать рюкзаки. Данька иногда оглядывался, привычно ища глазами тоненькую фигурку в кепке, смотреть на которую стало бесконтрольной привычкой.
Когда двинули к городу, группа привычно растянулась в цепочку. Путешествие подходило к концу.
* * *
— Эй, просыпайся, соня! Приехали.
Даша с усилием открыла глаза:
— Уже? — она потерла ладонями лицо. — Ох… ничего не соображаю.
— Неудивительно, ты спала как убитая.
— Аа-а… Так ведь завтра в универ. — Она посмотрела на часы, — уже сегодня.
Она огляделась — большинство ребят в салоне потягивались, видимо, как и она, только проснувшись. За окном проплывал городской пейзаж. Даша с сожалением вздохнула.
— А что это мы загрустили? — раздалось над ухом.
— Не люблю, когда заканчивается что-то хорошее…
— Ничего не заканчивается, — он легонько щелкнул ее по носу.
— Это надо понимать, ты больше не сердишься, что я была с вами?
— Поверю тебе в очередной раз, — он обреченно вздохнул, — наступлю на привычные грабли.
— Тебя послушать, так я отъявленная лгунья.
— Шш-ш, не кричи, я пошутил.
— В каждой шутке, знаешь ли…
— Знаю, знаю.
Он вдруг наклонил голову и поцеловал ее. Все претензии тут же были отодвинуты на второй план.