Бэйли. Когда я Бэйли, значит, у него игривое настроение.
– Хорошо, Эддингтон, – вторю ему я, и мы вышагиваем в коридор.
* * *
После ужина я попросила Роберта рассказать мне о своих гитарах, в частности об их количестве. Почему столько?
– Некоторые звучат по-разному, – объясняет он, встав напротив шеренги из разноцветных шестиструнок. – Но в целом это просто коллекция.
Его глаза восторженно блестят, и я втайне умиляюсь тому, с каким трепетом он рассказывает мне об этом. Совсем как мальчишка, вышедший из родительского гаража в майке и в трениках. Сейчас он не кажется мне таким грозным и страшным, как в нашу первую встречу.
– Певец из меня не ахти, поэтому я обычно солирую исключительно как гитарист, – предупреждает он, взяв в руки черную шестиструнку с белой вставкой посередине. На ней несколько кнопок, маленький переключатель и длинный металлический рычаг с белым наконечником.
С интересом рассматриваю инструмент, понятия не имея, что он собой представляет. Музыкой я увлекаюсь на любительском уровне и, разумеется, не знаю названий всех этих прибамбасов. Ну, кроме грифа, на котором написано название.
Старательно вчитываюсь в него.
– Это «Фэндер Стратокастер», – подсказывает Роберт. – Хендрикс играл на такой, поэтому его песни я исполняю исключительно на ней.
Никогда не слышала ни одной песни Хендрикса, хотя знаю, что он был легендой и умер молодым.
– Садись. – Роб указывает на диван.
Я присаживаюсь, смущенно поправляя чересчур короткую футболку, под которой я абсолютно голая.
– Что, эта футболка коротковата? – ехидничает он, не упустив возможности поглумиться надо мной.
– Да. И уверена, что не случайно.
Эддингтон неопределенно пожимает плечами, но я-то знаю, что он специально дал мне самую короткую из всех своих маек.
Мысленно обругиваю его, а он подключает гитару к усилителю, поворачивает какие-то переключатели и садится на высокий стул посередине комнаты. Зажав между пальцами маленький треугольник, он подносит его к струнам, и комнату наполняют мелодичные, приятные звуки. Сперва тихие, затем более громкие и разнообразные. Челюсть отвисает от того, как профессионально Роберт справляется с инструментом, как его пальцы скользят по грифу, а рука с треугольничком умело перебирает струны. Его лицо сосредоточенно, веки полуприкрыты, и он смотрит куда-то вниз, изредка обращая внимание на свои руки.
Невероятно.
Мелодия удивительно красивая, спокойная и очень подходит под мое настроение.
Дальше следуют тягучие электронные запилы. Я сижу неподвижно, завороженно наблюдая за его пальцами, за его прекрасным лицом, и вдруг понимаю, насколько этот человек отличается от того, за которого люди ошибочно принимают его. Не сомневаюсь, что из него получился бы очень талантливый музыкант.