– Возможно, если у тебя руки растут, откуда нужно, – шутит Рамон.
– Интересно. Ну-ка, просвети, откуда растут мои?
– Когда я в последний раз пил сваренный тобой кофе, показалось, что из задницы, – смеется Рамон.
* * *
– Говори, что сделал этот подонок, пока я не уехал.
Мы сидим в машине, около клуба Рамона. На тротуаре припаркован мотоцикл Марио.
– Что он мог сделать, сидя на стуле?
– Без понятия, но я убью его в любом случае.
О черт.
Это шутка?
Смотрю в его темные глаза и хочу спрятаться под коврик «Корвета». В них столько гнева и безумия, что меня охватывает ужас. Я не должна расколоться, не должна. Хотя бы до тех пор, пока мы не улетим в Нью-Йорк.
– Я клянусь, что он ничего не сделал. – Боже, прости, но мне пришлось.
– Я тебе не верю.
Что? Как?
– Почему? Я задумалась и сделала слишком большой глоток, вот и все.
– Рамон отослал его в подсобку сразу после этого.
– И что? – Развожу руками. – Это совпадение.
– Нет, не может быть.
Делаю глубокий вдох и перевожу взгляд на дорогу. И что теперь делать?
Господи, пожалуйста, пусть он поверит мне и мы благополучно доедем до дома.
Пока я раздумываю над новыми аргументами, Роберт поворачивает ключ и заводит машину.
Наконец-то!
Мы отъезжаем от клуба и мчимся по Мелроуз-aвеню. Быстро, чересчур быстро.
– Во сколько самолет?
– В четыре, – угрюмо отзывается Роберт.
– А во сколько мы будем в Нью-Йорке?
– Около часа ночи по местному времени.
– Ничего себе. Значит, в понедельник я буду «вареная».
– Почему?
– Перелет, смена часового пояса…
– Всего три часа разница. Это ерунда.
– Да, но…
Затихаю, поняв, что он не в настроении болтать. Бесится. Потому что не верит. Тогда почему он уехал? Странно. Роберт нажимает на кнопку, и салон заполняет быстрая роковая мелодия с угнетающим, пессимистичным текстом:
«Мне нужно знать,
Мне нужно знать,
Если ты считаешь, что тебе пора уйти,
То лучше так и скажи…
Потому что я не знаю, как долго я еще смогу держаться…»
[40]Отворачиваюсь к окну и предаюсь воспоминаниям.
«Я очень ревнив».
«Я присваиваю все, что мне нравится. В том числе и женщину, и всегда нахожу, к кому и к чему ревновать».
«И когда в последний раз ты присваивал себе кого-то?»
«Пять лет назад».
«У тебя была такая женщина?»
«Было несколько. Одна особенно запомнилась».
И снова эта проклятая невеста выскакивает в моем подсознании, как клоун из коробочки. Наверное, бедняга не выдержала его ревности и сбежала. Или наставила ему рога, после чего он превратился в закоренелого ревнивца. Как же я хочу все о ней разузнать. Я ведь даже имени ее не знаю.
Марта? Мария? Мэлани?
Подъезжая к Бель-Эйр, я твердо решила расспросить Роберта о его прошлом. Но только не сегодня… не сегодня.