Но Даниэль не сдавался:
— Что они тебе сказали?
Он слегка встряхнул Мейсона — не больно, но глаза пришлось открыть.
— А то, что я им сказал, тебя не волнует?
— Ладно. Что ты им сказал?
Мейсон застонал. Спина вся горела.
— Ничего.
— Ну, а они тебе?
— Сказали, что застрелили Кеннеди.
Даниэль подавился смешком:
— Ну ты и клоун, турист.
— Стараюсь.
Даниэль дал Мейсону подушку, и тот, морщась от боли, засунул ее под голову. Уютнее ему не стало. Мейсон был уверен, что в таком состоянии ему не заснуть — если только не удастся пустить себе пулю в лоб.
— Они очень много спрашивали про Ариес, — сказал Майкл, пристально глядя на Даниэля. — Откуда они о ней столько знают?
— Понятия не имею, — пожал плечами Даниэль.
Врет.
— Ты что-то знаешь. — Мейсон вспомнил свой разговор с Леоном. — Они так говорят.
— Знаю достаточно, чтобы держать рот на замке, — отрезал Даниэль. — Если ты рассказал им, где она…
— Я тоже не сказал ни слова. Иначе с чего бы мне так выглядеть? Думаешь, я сам их попросил меня избить? Меня пытали электрохлыстом. Ты хоть можешь себе представить, как это больно?
— Могу.
Некоторое время они смотрели друг на друга. Сквозь тонкие стенки палатки до них долетали звуки с улицы.
— Теперь я знаю, что делать, — наконец сказал Мейсон.
— И что же?
— Я убью их, — заявил Мейсон. — Чего бы мне это ни стоило.
Даниэль придвинулся к нему:
— Следи за языком, турист.
Мейсон закрыл глаза.
— Ты правда думаешь, что мне не наплевать? Пусть слушают. Я не боюсь.
— Я не об этом. Кое-какие слова нельзя взять назад. Они приведут тебя во тьму.
— А может быть, мне и нужна тьма, — сказал Мейсон, помолчав.
Даниэль долго тер глаза.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. Это не шутки, Дауэлл. Послушай меня. Ты думаешь, что можно пойти, убить несколько загонщиков и объявить себя героем, который спасает человечество. Это нормально. У тебя есть цель. Великая, священная цель. Но теперь они пришли, отобрали у тебя игрушки и задали тебе взбучку, и ты собираешься им отомстить. Можно убивать загонщиков, прежде чем они убили тебя. Но мстить им за то, что они тебе досадили… Это не пройдет даром. Если впустишь в себя тьму, назад дороги не будет.
— Хочешь сказать, что я стану загонщиком? — Мейсон приподнялся на локте. — Последний раз, когда я смотрел в зеркало, у меня в глазах не было никаких черных вен. Ты сам говорил, что нельзя превратиться в загонщика. Или я уже такой, или нет.
— А кто сказал, что я прав? — Даниэль резко повысил голос. — С каких это пор я стал всезнающим мудрецом? Я разбираюсь во всем этом не лучше тебя.
Мейсон улыбнулся: