— Он шам нашкочив, — говорит она сопя.
Летчик, покорно отсидев в одиночестве положенное для наказания время, разыскивает Алешу. Они отправляются на малышовскую площадку объясняться с Кнопкой. Та смирно стряпает песочное печенье.
— Кнопка, — подходит Алеша, — ты зачем все на Петруся сваливаешь?
Кнопка делает большие глаза. Она ничего не сваливает.
— Ты ехидная, Кнопка, — высовывается Летчик из‑за Алеши. — Я больше не дам тебе черешен. Никогда!
Кнопка, всхлипнув, ревет басом. Младшая группа бросает песочное строительство и спешит к ней. Дольше на площадке оставаться опасно. Алеша и Петрусь поспешно укрываются в виноградной беседке. Они по опыту знают: малышей обязательно оправдывают.
— Ты не бойся, — утешает Алеша Летчика. — Пионеры починят автобус. Мы ведь в их зоне.
Летчик не боится. Он просто хочет справедливости.
За беседкой раздается шорох. Сквозь виноградную лозу кто‑то долго лезет. Наконец среди листьев показывается Кнопкино лицо.
— Я больше не буду… Ты дашь мне чевешни?
— Уйди, Кнопка, — отворачивается обиженный Летчик. — Я больше с тобой не играю.
— Почему?.. — Кнопкины губы расползаются, а глаза грустнеют.
— Она сейчас заревет, — тревожно предупреждает Алеша.
— Не реви! — грозно хмурится Летчик.
Кнопка сопит и крепко сжимает толстые губы. Ее грустные синие глаза наливаются слезами.
— Ладно уж… — не выдерживает Алеша ее страдальческого взгляда. — Он с тобой играет, — гладит он кудрявую, светлую, как солнце, Кнопкину голову. — Правда, Петрусь?
Летчик дергает носом, но молчит. Из Кнопкиных покрасневших глаз проливаются круглые слезинки. Она молча растирает их по щекам ладошкой и… улыбается. Она верит в прощение! Размазав слезы, она наклоняется и шарит в виноградных листьях. Летчик нетерпеливо заглядывает в кусты через ее плечи. Что еще запрятала там глупая Кнопка? Наконец она вытаскивает свою куклу —старую Катю. Ту самую, которой Алешин отец слепил пластилиновый нос. У нее опять нет носа и еще правой руки. Кнопка прижимает к себе Катю и робко уточняет:
— Теперь чевешни дашь?
— Даст, даст! Правда, Петрусь? — спешит Алеша опередить ответ явно недовольного Летчика. — А ты опять отломала у куклы нос! — огорчается он.
— Он шам… — уточняет Кнопка. — Взял и отпал.
Алеше жаль старую куклу–калеку, потому что ее чинил отец. Он тянет к себе куклу. Кнопка мрачнеет и упорствует.
— Да не бойся ты! Мы ее в отряд отнесем. Там починят. И автобус тоже. Только в последний раз, — спохватывается Алеша. — Правда, Петрусь?
На этот раз Петрусь снисходительно кивает. Но Кнопка ему надоела.
— Правда, правда. И ты иди, Кнопка, гуляй. Нам больше некогда.