— И мы ему откупим! — кричит с крыши Мишка.
— Что случилось, Ришка? — заглядывает ему в глаза доктор. Ришка рвется из джунглей. Но доктор его задерживает.
Прибегает Вакса. Она лает на доктора и тянет его за брюки.
— Ты, Вакса, не вмешивайся. Ты ни при чем. И ты уходи, — говорит доктор Шиму. — Ты товарища в беде бросил, значит, ты трус. И у меня с тобой разговора не будет.
Громко трещат ветки. Шим слезает с крыши, но держится от доктора на внушительном расстоянии.
— А вот и не трус! Я за Ришку здесь переживаю. Это Лешка нас бросил, да еще и донес.
— Я Алешу сегодня не видел, и он мне ничего не доносил.
— А как же вы узнали про альбом? — поражается Ришка.
— Догадался.
Доктор мягко, но твердо притягивает к себе Ришку и близко заглядывает в лицо. Тот не сразу осмеливается поднять глаза. Шрам, оказывается, начинается у доктора под мохнатой, седеющей бровью и пересекает щеку. Ришке вспоминаются Алешины слова: «Это фашисты в плену избили его за то, что он лечил и спасал детей». А глаза у Федора Степановича серые, добрые и говорящие: «Ришка, что там у тебя случилось?»
Доктор держит Ришку за плечи. Руки у него легкие. Они не давят, они поддерживают. С отчаянной решимостью он смотрит доктору прямо в глаза. Пусть разгадывает Ришкины тайны! Да он и сам все расскажет.
— Я вам скажу про туфли… Ладно?
— Давай, — соглашается доктор.
Ришка долго кается, подробно и чистосердечно. Первый раз в жизни. Дойдя до происшествия с альбомом, он смолкает и виновато смотрит на доктора.
— Давай, давай! — беспощадно приказывает тот.
Ришка бормочет, морщась и сморкаясь в рубашку. У Федора Степановича темнеют глаза и хмурятся брови. Он сердится, но пока молчит. Ришка жалко оправдывается.
— Брось! Ты сам знаешь, что скверно, — прерывает доктор.
— Знаю…
Потом Ришка ведет Федора Степановича в сарай смотреть туфлю. Доктор сразу соглашается: спасти ее нельзя. Но продавать альбом запрещает. Он велит отнести его обратно.
— Лучше пусть Михаил…
— Несправедливо. Он принес — ты отнеси…
Ришка поднимает альбом. Лицо у него зареванное. Вакса прыгает и лижет его в нос.
— Брось, Вакса, — стонет он.
Вакса все понимает. Она плетется сзади с опущенным хвостом. В конце концов виновата во всем именно она.
— Федор Степанович, — чуть слышно говорит Ришка, — а как же с туфлями?
— Пойдем вместе к твоей маме и…
— Тогда я убегу! Вместе с Ваксой. Насовсем.
— Эка ты, брат, хватил! Ну, предположим, предположим… — говорит доктор в раздумье, — туфли мы купим.
— Нет, — тоскливо бормочет Ришка, — нет, не купим. Нам не накопить столько много.
— Ришка! — не выдерживает доктор. — Ришка, — ловит он его несчастный взгляд, — мы их купим! Сколько они там стоят?