Мамаша мигом склонилась к коляске, отбросила угол конверта и с облегчением выговорила:
– Нет, что вы! Мы спим. И гулять нам долго пока нельзя, холодно. Не больше десяти минут…
Мила возненавидела ее за лопотанье, между тем сморщенную мордашку рассмотрела. Ни своих черт, ни черт Серафима и близко нет, но спросила:
– Сколько он весит?
– Сейчас не знаю, а родился три пятьсот.
Маловат. Впрочем, составить мнение о ребенке, завернутом в толстое одеяло, невозможно. Если б посмотреть на него голенького… но как? Мила пожелала здоровья ребенку и побежала, якобы торопясь.
– Неудачно придумано, – бормотала она по дороге к следующему дому. – Как же увидеть детей распеленатыми?
Вторую мамочку тоже дождалась, все получилось как по сценарию: вопрос – ответ, мамаша отбросила уголок одеяльца… Мила еще больше расстроилась, теперь ей казалось, что найти сына невозможно. Продрогнув до костей, она забежала в кафе, взяла чашку горячего чая. Весь день ушел на бесплодные поиски, а ведь время не терпит. Мальчик подрастает, набирает вес… Где же выход?
– Милка?
Она подняла голову, перед ней стоял первый муж Алик. Не изменился ни на йоту. Такой же чернявый симпатяга с вьющимися до плеч волосами, скуластый, с хитрющими глазами, высокий. Он присел на стул, улыбнулся.
– Рад тебя видеть. Как ты?
– Хорошо, – дежурно ответила Мила. – А ты?
– Помаленьку. Вот, – приподнял он футляр, – халтура подвалила. В соседнем ресторане будем развлекать кодлу богачей. Ты ведь теперь тоже богачка?
– Ты считаешь богачами всех, у кого есть хорошая квартира и машина? – невесело усмехнулась Мила.
– И тех, кто одевается, как ты, – рассмеялся Алик. Вдруг он нахмурился: – Милка, у тебя все в порядке?
– Нет. Я потеряла ребенка. – Это было лишним, но сказанного не воротишь.
– Как потеряла?!
Мила молчала, опустила глаза, потому что потянуло заплакать, а это стыдно. Алик смотрел на нее в упор, разумеется, догадался, что значит «потеряла». Не зная, что говорят в таких ситуациях, он положил ладонь на руку Милы, а сказал глупость:
– Не бросила б меня, все было бы о’кей. Мы ссорились, зато как мирились!..
Мила подняла на него глаза, в них читалась решимость, а то, что сказал Алик, она не услышала, уверенно произнесла:
– Я найду его. Извини, мне пора.
Ощущение, что ребенок где-то недалеко, почти рядом, не проходило. Мила пришла домой, выжатая как лимон, мечтая согреться. Открыл Серафим и, снимая с нее шубу, на законных основаниях поинтересовался:
– Где ты была?
– Не спрашивай, – ответила Мила, прошла в комнату, упала в кресло. Чего-то не хватало… Терезы. – Где твоя мать?