– Ничего нет! – раздосадованно выкрикнул Давыдов, и из отверстия показалась его всклоченная голова.
– Ба-бах! – прогремело в лесу, словно подтверждая его слова.
– Ничего, – я должна была поддержать близкого человека в трудную минуту, – в следующий раз что-нибудь найдешь.
– Мне не нужно что-нибудь, – поморщился тот и собрался вылезать.
И тут хлопнула дверь. Входная дверь хлопнула, и сразу раздались голоса.
– Кхе, кхе, кхе…
– Вы неправильно меня поняли, Степан Терентьевич…
– Фаина! – обомлела я. – Что делать?!
И молнией метнулась в подпол к Давыдову, прыгнув ему в прямом смысле слова на голову.
– С ума сошла?! – возмутился он.
Я попыталась прикрыть его губы поцелуем, но мне почему-то попался его нос. С досады я укусила нос.
– Больно ж-ж-же, – прошипел Давыдов и свалился вниз вместе со мной.
– Вы не так меня поняли, Степан Терентьевич…
Голос Фаины приближался, и явно вместе с телом!
Давыдов вскочил на ноги, ударился головой о потолок-пол, подпол был довольно невысоким, и чертыхнулся.
– Тише, тише, быстрей, быстрей, – говорила я ему, пока он закрывал люк.
Наконец-то, как мне показалось, это длилось целую вечность, он справился.
В кромешной темноте мы ударились друг о друга лбами, издав глухой, но торжественный звук, и сели рядом.
– Фаина там, – сказал мне Давыдов.
– Я слышала. Она обращалась к своему жениху Дуло. Ой, а если они пришли сюда, чтобы заняться любовью?! Как-то нехорошо быть лишними свидетелями.
– Нормальные люди, – Давыдов сделал ударение на нормальности людей, – занимаются этим в своих спальнях.
– В других местах, – не согласилась я с ним, – напротив, гораздо интереснее.
– Видимо, у тебя большой опыт по этой части, – ехидно заметил он.
– Вовсе нет, я просто умею фантазировать.
– Не представляю, чтобы это умела делать Фаина.
– Ага, – согласилась я, – она кажется мне таким сухарем!
Спорить с Артуром, сидя плечом к плечу в сыром и тесном помещении, не хотелось. Наоборот, моя фантазия начинала двигаться в сторону более тесных отношений. Не прижаться ли мне к нему, списав все на страх перед его мачехой… С другой стороны, а чего мне ее бояться?
– А почему мы ее боимся? – прорвалось мое любопытство.
– Мы? – удивился Давыдов. – Я собирался вылезать, когда ты свалилась на меня с криком ужаса. Я подумал, что ты увидела привидение. А это всего лишь Фаина…
– Дорогая! – над нами прогремел голос Дуло. – Я вновь у твоих ног!
– Брям-с! – и над нашими головами словно кто-то уронил мешок с куриными костями.
– Не можем же мы вылезти в такой ответственный для Степана Терентьевича момент, – прошептала я на ухо Давыдову.