Что ж, в упрямстве они могли бы посоревноваться, но мне не хотелось превратиться в громоотвод, особенно после пережитого сегодня. Шок от видения, от рассказа Филиппа о проклятии еще не прошел, и единственное, чего я желала — чтобы меня оставили в покое. Поскорей с этим покончить и уснуть.
А еще надоело, что меня жалеют. Поневоле начинаешь чувствовать себя слабачкой, а это приводит только в одно место — вниз, на дно. Туда я точно не хочу.
— Глеб, я справлюсь, — сказала я и посмотрела на Влада.
Надо же, это просто проклятие… Те ночи, что я не спала, думая, почему он бросил меня, сны, глупые мысли. Нельзя перестать думать, забыть…
Глеб не стал спорить — положил гитару и вышел. Я заметила, что он неплотно прикрыл дверь, наверное, готовился ворваться, если я закричу или позову на помощь. А может, хотел меня успокоить, как бы говоря: я здесь.
Смело. Филипп ушел бы и ждал, пока Влад не разрешит войти. Наверное, все дело в «королевской» крови…
— Так это правда? — спросил Влад после минутного молчания. Мне показалось, его не сильно обрадовала эта новость. Интересно, а он знает о проклятии? В записях Филиппа я не встречала упоминаний о древней ведьме и наложенном на наш род заклинании.
— У меня было видение, — сказала я.
Видеть его снова, говорить, понимать, что нас разделяет не огромный город, где легко затеряться, а несколько метров комнаты, было нелегко. Теперь придется видеть его часто, жить под его началом — пусть и недолго. Подчиняться. Меня коробила даже мысль об этом.
Ну, почему я не родилась обычным человеком или хотя бы хищным из какого‑то другого племени? Кто так издевается там на небе? Может, я грешила в прошлой жизни?
— Что ты видела?
В его стиле — приходить и требовать, требовать… Напирать авторитетом, теснить всех к стенке. Неужели эта черта мне раньше нравилась? Тогда я заведомо верю в проклятие!
В который раз я в подробностях пересказала о девушке. Самой хотелось, чтобы ее нашли — бедняжка, совсем потерялась. Наверное, и правильно, что Влад теперь знает. У него больше шансов ее отыскать — с его‑то возможностями.
О головной боли я намеренно умолчала — ни к чему ему знать. Постараюсь поменьше выказывать при нем слабость.
— Ты знаешь, кто она? — спросила осторожно.
Зарекалась ничего лишнего не говорить, в дискуссии не вступать, но судьба испуганной брюнетки заботила. Где она? Как зовут? Знает ли она об атли? Сможем ли мы ее найти?
— Нет, но у меня есть варианты. — Лицо Влада смягчилось, он подошел, присел рядом. Волна тепла — магическая, теперь я была уверена в этом — окатила, расплавила мозг и превратила его в пластилин. — Я был груб вчера. Извини.