Я впитываю каждый звук, как истерзанная засухой земля впитывает влагу. Он — мой господин, и я сделаю все, что он скажет. Приму его волю и желания его, как свои собственные…
Я открыла глаза, инстинктивно отползая в сторону, судорожно обтирая ладонями одежду, словно могла тем самым отмыться от видения. Затылок отозвался знакомой болью. Кухонный паркет оказался на удивление твердым и неудобным, и я осторожно пошевелилась, пытаясь понять, все ли кости целы.
Рядом на корточках сидел Глеб, встревоженно вглядываясь мне в лицо. Взгляд сфокусировался — наверное, испуг все же отрезвляет похлеще холодного душа.
— Ты в порядке? — спросил он, помогая мне сесть. — Ушиблась?
Я кивнула. Мозг тут же взорвался новой вспышкой, и несколько секунд пришлось сидеть неподвижно с закрытыми глазами, прежде чем я смогла нормально сосредоточиться на внешнем мире.
Упасть со стула во время видения — такого я не предвидела. Надо быть осторожнее — так можно и на проезжей части свалиться, а там и до травмы не далеко.
— Тебе нужно наверх, прилечь, — Глеб помог мне подняться, заботливо поддерживая под локоть. — Идем.
Я улыбнулась, стараясь изобразить дружелюбие.
— Ты и сам‑то еле на ногах стоишь, Измайлов! — сказала с иронией.
— Ты права: второй этаж — плохая идея, — он подхватил меня на руки и улыбнулся. — Но до гостиной, думаю, не уроню.
Я крепко обхватила Глеба за шею и зажмурилась, изредка открывая глаза, когда его кренило в сторону, словно могла помочь удержать равновесие взглядом. И мысленно готовилась снова свалиться, но на этот раз непременно сломать руку. Или ногу. Нельзя упасть два раза за несколько минут и ничего не сломать — это как насмешка над судьбой. А судьба насмешек не любит.
К моему глубочайшему удивлению, до гостиной мы добрались благополучно. Глеб бережно ссадил меня на диван, сам присел рядом и обнял за плечи.
— Ну, ты как?
Я не ответила. Смотрела прямо перед собой, чувствуя, как леденеет тело — начиная с кончиков пальцев, медленно застывает в ожидании и мнется, как маленький воришка, застуканный на горячем.
Со стороны входной двери на нас смотрел Влад. В груди кольнуло сожалением и страхом.
Чего это я, в самом деле? Он не мой мужчина, и я могу себе позволить… Что? Встречаться с Глебом?
Именно. Да, с кем угодно!
Но Влад смотрел так, что холодило и без того ноющий затылок.
— Какого черта ты вытворяешь, Измайлов? — угрожающе — тихий голос заставил вжаться в спинку дивана.
Впрочем, на Глеба он не произвел такого сильного впечатления.
— Не завидуй, Вермунд! — сказал он. Повернулся ко мне и как‑то совсем по — доброму добавил: — Извини.