Я считаю, что нет! И вот почему — я не зря начала свой сегодняшний рассказ с другой пары. Волею Судьбы пути Александра Грея и младшей леди Гринберг в тот вечер пересеклись. Мы все могли наблюдать, как из невинного флирта разгорелась искра страсти, и как в тот же момент милая Эвелин позабыла о своем спутнике ради возможного наследника ольтенайского престола. Что это было, как не еще одно доказательство распущенности? Для тех же, кто обеспокоился судьбой покинутого леди Гринберг Змея, спешу успокоить вас: привлекательного и таинственного незнакомца незамедлительно подобрала Поппи Мерц…"
Голос Эйзенхарта отвлек меня от брезгливых и частично имевших насильственный характер мыслей о человеке, подписавшем статью как "Сплетница".
— Что? — рассеянно переспросил я.
— Опять читаешь комплименты самому себе? — Виктор скосил глаза на газету, которую я все еще держал в руках. — Я говорю, что у нас теперь есть три убийства. Отрицать это глупо. Еще у нас есть три букета…
— О чем ты? — перебил я, не понимая, как это относится к делу.
— Я еще не рассказывал тебе? — Эйзенхарт вкратце пересказал, как он узнал о языке цветов, и что ему удалось найти. — Сегодня мне опять прислали цветы. К сожалению, слишком поздно, чтобы спасти ее, — добавил он, нахмурившись. — Цветущий миндаль и церцис. "Измена" и "предательство". Учитывая, кто жертва и о какой измене идет речь, думаю, настала пора поговорить с мистером Греем.
Я оставил Эйзенхарта и отправился на работу. Чтобы разобраться с мыслями, я решил пройтись пешком, отчего дорога до университета растянулась на добрых полчаса. Все это время меня не покидало чувство вины, не только по отношению к Амарантин, к чьей смерти я чувствовал себя причастным, но и к леди Эвелин, познакомившей нас. Мне казалось важным, чтобы она узнала о смерти подруги — и, желательно, правду, а не выдумки, которыми будут завтра пестреть страницы газет. Я сомневался, что Эйзенхарт возьмет на себя труд известить ее, поэтому я взял дело в свои руки.
— Я могу одолжить у вас телефонный справочник? — постучавшись в кабинет к своему коллеге, я получил толстенный талмуд, включавший в себя номера со всего острова. — И, если вы не против, я воспользуюсь вашим телефоном, чтобы далеко с ним не ходить.
Я обнаружил, что у меня дрожат руки, когда перелистывал страницы. "А", "Б", "В"… "Га", "Ге", "Гр"… Джошуа Гринберг, Райнхардт Гринберг, — однофамильцев леди Эвелин в книге оказалось на удивление много. Наконец я нашел нужный мне номер…
— Каменный остров, 94–80. Особняк лорда Гринберга, пожалуйста, — попросил я телефонистку.