И посмотрела на него так, будто ждала от него подсказки.
— Это только с вами я сомневаюсь, а когда один — нет, — объяснил он.
— Так я и думала, — ответила она.
И Ральф, пытаясь объяснить ей свое состояние, рассказал, что чувствовал, глядя на фотографию, записку и цветок из Кью, — она выслушала его очень серьезно.
— А потом вы бродили по улицам… — задумчиво произнесла она. — Это плохо. Но мое положение еще хуже, поскольку тут вообще нет ничего вещественного — только чистая иллюзия… Опьяняющая. Можно ли влюбиться в идею? Поскольку если вы влюблены в видение, то я — именно в идею.
Объяснение показалось Ральфу очень странным и невразумительным, но после тех невероятных перемен, которые претерпели его собственные чувства за последние полчаса, не ему упрекать Кэтрин в преувеличениях.
— Зато Родни, похоже, превосходно разобрался в своих чувствах, — едко заметил он.
Музыка, ненадолго стихшая, зазвучала вновь — мелодия Моцарта была достойной иллюстрацией к простой и изящной любви тех двоих.
— Кассандра не сомневалась ни минуты. А мы… — она неуверенно взглянула на него, — мы видим друг друга так зыбко — как дрожащие огни…
— Как огни в бурю…
— В центре бури, — закончила она.
Стекла вдруг зазвенели под напором ветра. Они затихли, вслушивались в тишину.
Тут дверь осторожно приоткрылась, и в комнату заглянула миссис Хилбери — сперва с опаской, но, уверившись, что она попала именно в столовую, а не куда-то еще, она зашла и, похоже, ничуть не удивилась тому, что увидела. Как обычно, у нее явно была какая-то своя цель, но она рада была отвлечься и отдать дань одной из тех странных и необязательных традиций, которым, непонятно почему, старательно следуют все остальные.
— Пожалуйста, не позволяйте мне вас прерывать, мистер… — Миссис Хилбери, как обычно, не помнила имен, и Кэтрин решила, что мать не узнала Денема. — Надеюсь, вы нашли что-нибудь интересное почитать, — добавила она, заметив книгу на столе. — Байрон… о, Байрон! Я застала людей, которые знали его при жизни.
Кэтрин поднялась было, смутившись, но не могла сдержать улыбки: для ее матери чтение Байрона в столовой поздним вечером, наедине с незнакомым молодым человеком — самое обычное дело. Как удачно все обернулось, подумала она, чувствуя нежную благодарность матери с ее чудачествами.
Но Ральф заметил, что миссис Хилбери поднесла книгу так близко к глазам, что вряд ли может разобрать хоть слово.
— Мама, отчего вы не спите? — вскликнула Кэтрин, в одно мгновение превращаясь в разумную и строгую блюстительницу порядка. — Расхаживаете по дому…