— Эдвард, — Оливия поднялась во весь рост. — О том дне…
— Я не хочу об этом говорить, — отрезал он.
— Но мы же как-то говорили.
Эдвард резко повернулся к ней.
— Вы хотите сказать, что не были одной из его девиц?
Его голос звучал категорично. Казалось бессмысленным что-либо объяснять ему, но Оливия мягко положила руку ему на плечо.
— Нет, — сказала она, — не была.
Он пристально посмотрел ей в глаза. Она встретила его взгляд прямо, не дрогнув, и попыталась понять, о чем он думает. Минуты летели, и неожиданно он облегченно вздохнул.
— В это время года приятно побродить по берегу, — тихо сказал Эдвард. — Пойдем?
На пляже было ветрено и пустынно. По песчаному берегу волнами разбросало серые валуны.
— Как здесь хорошо, — тихо сказала Оливия.
Эдвард кивнул. Одной рукой он обнял ее за плечи и прижал к себе, чтобы согреть.
— Да, хорошо. Это лучшее из всех мест, которые я знаю. Предполагалось, что я буду скрываться здесь летом, — улыбнулся Эдвард и крепче прижал ее. — Но оказалось, что мне не хочется закрывать дачный сезон осенью, и я наведываюсь сюда весь год, при каждом удобном случае.
— Тут чудесно, Эдвард. Домик, океан… и эти валуны. Они удивительны и похожи на сказочных великанов.
Его рука скользнула к ее, и их пальцы сомкнулись.
— Это место с секретом, — сказал он, увлекая ее за собой.
Секрет заключался в том, что в сплошной скалистой стене вдруг открывался проход, который вел в иной мир, где не было ветра и волн, а царили жаркое солнце и теплый белый песок — и Эдвард. Да, Эдвард, стоящий так близко, что достаточно было поднять руку, чтобы коснуться его, Эдвард, с лица которого вдруг сошла улыбка, когда встретились их взгляды.
— Тут… тут чудесно, — сказала она, пытаясь разрядить обстановку.
— Да, — тихо ответил он, придвигаясь к ней, — чудесно.
Оливия вздрогнула, почувствовав, что пальцы Эдварда легко коснулись ее лица, провели по щеке, по мочке уха, по ее открытой шее.
— Эдвард, — прошептала Оливия.
— Тебе нравится, — тихо спросил он, — когда я дотрагиваюсь до тебя? — Его голос становился все более глухим. — Тебе нравится, правда? Твои глаза темнеют, как небо в полночь.
Он придвинулся к ней еще ближе. Медленно, глядя ей в глаза, снял с ее плеч жакет.
— И пульс начинает чаще биться вот здесь, — сказал он, — наклоняясь и целуя ее в шею. — Оливия, — прошептал Эдвард, — я ужасно тебя хочу, я просто болен тобой.
Она зажмурила глаза так, что ресницы коснулись щек.
— Мы… мы собирались поговорить, — сказала Оливия, почти не дыша. — Но мы не поговорили. По-настоящему. Мы…
Похоже, он рассмеялся.