— Не переживай. Ты всё сделал совершенно верно. Это не по твоему поводу. Не волнуйся…
Возвращаюсь в дом, анализируя свои ощущения. Так сегодня, или завтра? Но я ошибаюсь. Не успел я подойти к лестнице, как с улицы доносится треск старинных моторов и скрип передач. Уже? Вбегает бледный, словно смерть, Горн:
— Ваша светлость! Революционный отряд!
Мои губы кривит злобная усмешка:
— Много их?
— Две машины. Пятьдесят, не меньше.
Усмехаюсь:
— Да где ж мы их хоронить то всех будем?
Челюсть мажордома отвисает, а я слышу грубый пропитый голос:
— Именем Республики, открывайте!..
Писк брелка, очень похожего на автомобильный, в моей руке, и слышен лязг засовов. Все рольставни и двери первого этажа наглухо задраиваются мощными засовами.
— Горн, соберите всех слуг и спуститесь в подвал. А я — разберусь с непрошеными гостями.
Не спеша, несмотря на начавшиеся удары в дверь, поднимаюсь на второй этаж, выхожу на балкон и слегка нагнувшись вниз, окликаю суетящихся возле массивных створок аборигенов:
— Я никого не жду. И не приглашал.
Все головы дружно задираются вверх, потом одно из… Даже не знаю, как назвать — рожа? Харя? Морда? Поскольку лицом то, что я вижу, никак не может быть. Нечто донельзя противное и мерзкое, с алчным выражением, маленькими, просто крошечными глазками, внушающее непреодолимое отвращение. Словом, это нечто, одетое, кстати, в генеральскую шинель и сверкающие лаком сапоги очень дорогой работы, открывает полную гнилых пеньков пасть:
— Именем Республики, требуем открыть двери дома для обыска!
— Приказ? Ордер на обыск? Разрешение нарушить права иностранного подданного?
— Чаво ты там мелешь! Робяты, ломай! Тут бабок немеряно!
Как я и думал. Ну, что же. Последняя формальность.
— Я принимаю все меры, разрешённые кодексом достоинства и чести Нуварры.
Слышали. Не слышали. Меня не волнует. Потому что следом вниз летят две РГО. Хлопок запалов, затем взрывы заставляют вздрогнуть особняк. Слышен звон лопнувших стёкол. Мда… Придётся слугам попотеть. Но, думаю, основное количество переплётов уцелеет… Резко приседаю, потому что в стену вонзается пуля. Из местной винтовки. Те, кто оставался возле грузовиков, их четверо, открывают огонь по мне, лихорадочно передёргивая затворы. Одного взгляда достаточно понять, что это не противник, потому что и оружие держат напряжённо, и рвут курок, сбивая прицеливание, которого, впрочем, вообще нет. Палят, как говорится, 'от пуза'. QSZ 92 выплёвывает пять пуль. Убираю пистолет обратно в подмышечную кобуру. Всё. Ни примитивные авто, ни трофеи меня не интересуют. Спускаюсь вниз. Удивительно, но слуги, вооружившись, кто чем, к примеру, у Солы в руках здоровенная чугунная сковорода весом килограмм десять, ждут у двери, готовые к обороне.