— Я не знаю. А вы?
Лицо живого трупа молча смотрело на Эбби.
— Я думала, ваш муж знает, — сказала Эбби.
— Откуда ему знать?
— Он купил вам это сердце.
— Люди не могут покупать сердца.
— Имея большие деньги, люди могут купить что угодно.
Нина молчала, но ее молчание подтверждало фундаментальную истину: «Все продается».
Лимузин вывернул на Эмбанкмент-роуд. Теперь они ехали вдоль реки Чарльз в западном направлении. Поверхность реки была серой и бугорчатой от дождя.
— Как вы об этом узнали? — спросила Нина.
— С недавних пор у меня появилась уйма свободного времени. Просто удивительно, сколько всего успеваешь сделать, оставшись без работы. За последние несколько дней я узнала много чего. Не только о вашем сердце, но и о других. И должна вам сказать, миссис Восс, чем больше я узнаю, тем страшнее мне становится.
— Но почему вы решили говорить об этом со мной? Почему не обратились в полицию?
— Вы еще не слышали? У меня появилось прозвище — Доктор Болиголов. Говорят, я убиваю пациентов своей добротой. Все это, конечно, полная чушь, но люди всегда готовы верить худшему. — Эбби устало взглянула на реку. — У меня нет работы. Мне не верят. И у меня нет доказательств.
— А что у вас есть?
— Я знаю правду, — ответила Эбби, снова поворачиваясь к Нине.
Лимузин въехал в лужу. Под днищем зашумела вода, в стороны полетели брызги. Река осталась позади. Теперь они ехали в направлении парка Бэк-Бей-Фенс.
— Накануне вашей операции в десять вечера нам позвонили из Вермонта и сообщили, что в Берлингтоне найден донор. Через три часа донорское сердце доставили в операционную. Мы узнали, что изъятие сердца произведено в больнице имени Уилкокса хирургом Тимоти Николсом. Вам пересадили сердце. Эта операция ничем не отличалась от множества аналогичных. В Бейсайде их делают постоянно.
Эбби помолчала.
— Обычная операция, если бы не одно большое «но». Никто не знает, откуда мы получили донорское сердце для вас.
— Вы же только что сказали: из Берлингтона.
— Так нам сообщили. Однако доктор Николс исчез. Возможно, он скрывается. А может, его уже нет в живых. В больнице имени Уилкокса утверждают, что в ту ночь у них вообще не проводилось изъятий донорских органов.
Нина молчала. Казалось, ей хочется втянуть голову и скрыться внутри своего пальто.
— Вы были не первой, — сказала Эбби.
Белое лицо-маска повернулось к ней.
— Были и другие?
— По крайней мере четверо. Я проверила данные за последние два года. И везде — одинаковый сценарий. В Бейсайд звонили из Берлингтона и сообщали об имеющемся доноре. Сердце привозили к нам, и всегда ночью. Дальше очередному пациенту пересаживали сердце, начинался процесс выздоровления и так далее. Но во всей картине была одна серьезная нестыковка. Если есть четыре донорских сердца, значит должны быть и четыре покойника. Мы с подругой проверили некрологи в берлингтонских газетах по этим датам. И не нашли ни одного.