Кей лежала в постели, отдавая приказы молодым испуганным пехотинцам, собравшимся вокруг нее в траншее. Их плоские, невысокие каски сидели набекрень, лица были покрыты грязью, дерьмом и первым пробивающимся пушком над губой. Она знала, что первым и последним пушком, но им предпочитала об этом не говорить. Вместо этого она произнесла зажигательную речь и заверила их, что первой покинет траншею, когда будет приказ, и поведет их под прочувствованные звуки песни «Правь, Британия».
Кей знала, что все они скоро умрут. И она свернулась калачиком, стыдясь трусости, которую она всю жизнь носила в своем чреве, словно плод; трусости, которая так контрастировала с явной отвагой ее отца.
– Извини, – в сотый раз сказал Питер.
– Дело не в том, что ты нашел его на свалке, а в том, что солгал, – солгала Клара.
На самом деле ее разозлило, что он подобрал этот чертов шарик на свалке. В очередной раз она получила на Рождество мусорный подарок. Когда у них не было средств, это не имело значения. Она делала для него какую-нибудь безделушку, потому что умела работать руками, а он находил что-нибудь на свалке, потому что руками делать ничего толком не умел, и оба притворялись, что довольны подарками.
Однако теперь ситуация изменилась. Теперь они могли позволить себе подарки, но он все же предпочел сделать ей подарок со свалки.
– Извини, – сказал он, зная, что этого недостаточно, но не зная, что сказать, чтобы было достаточно.
– Забудем об этом, – отмахнулась она.
Он был достаточно умен, чтобы понимать, что это будет не очень умно.
Гамаш сел подле Бовуара. Он принес еще одну грелку, хотя трясти его подчиненного уже перестало. Гамаш сумел найти только одну грелку и не мог понять, что случилось со второй. Он сидел, глядя на Жана Ги и время от времени читая тяжелую книгу, лежавшую у него на коленях.
Он перечитал Исаию, чтобы быть уверенным, потом взялся за псалмы. Вернувшись в гостиницу, он позвонил своему приходскому священнику, и отец Нерон дал ему ссылку.
– Рад был видеть вас в канун Рождества, Арман, – сказал ему отец Нерон.
Гамаш ждал этого.
– И рад был увидеть вашу внучку. Она так похожа на Рейн-Мари – повезло девочке.
Гамаш ждал.
– И еще был рад увидеть всю семью вместе. Жаль, что вы будете в аду и не сможете воссоединиться с ними в вечности.
Чего и следовало ожидать.
– К счастью, святой отец, они тоже будут в аду.
Отец Нерон рассмеялся.
– А что, если я прав и вы губите свою бессмертную душу, не приходя каждую неделю в церковь? – спросил он.
– Тогда мне целую вечность будет не хватать вашей веселой компании, Марсель.