Гамаш исчез в палате Беатрис Мейер.
Бовуар остался на пороге один. О чем это толкует шеф?
И тут до него дошло. Три Грации, как эскимосы, пытались покончить с собой, чтобы спасти кого-то другого. Спасти настоящего убийцу.
Они не убивали Си-Си. Это сделал кто-то другой.
Из палаты до него донесся голос Беатрис Мейер:
– В жопу папу римского!
Бовуар снова подвел машину к дому. Когда он нажал на тормоза, ее занесло, словно и машина не хотела здесь останавливаться.
Старый дом Хадли был почти полностью погружен в темноту, дорожка к дому не расчищена, но на ней никаких следов. Целый день никто не входил в дом и не выходил из него.
– Вызвать помощь?
– Нет, я думаю, он не удивится, увидев нас. Может, даже почувствует облегчение.
– Я так и не могу понять, почему Си-Си вышла за него, – пробормотал Бовуар, глядя на закрытую дверь.
– Из-за его имени, – ответил Гамаш. – Этот ответ мне подсказала Николь.
– А она-то как поняла?
– Вообще-то, она не поняла. Но она сказала мне, что пошла спасать Сола Петрова из-за его имени. Сол. У нее был дядюшка Сол, и считается, что он виноват в том, что бо`льшая часть семьи погибла в Чехословакии. Включая и самого дядюшку Сола. Это сработало на инстинктивном уровне. Ничего рационального в ее поступке не было.
– Что бы она ни делала, в этом нет ничего рационального.
Гамаш остановился на полпути к дому и повернулся к Бовуару:
– Во всем есть рациональное зерно. Не недооценивай ее, Жан Ги. – Он смотрел в глаза Бовуара немного дольше, чем это было необходимо. – Все это дело связано с верой и силой слова. Си-Си де Пуатье вышла за единственного человека, за которого могла выйти. Она вышла замуж за отпрыска королевской крови. Любимым сыном Алиеноры Аквитанской был Ришар Кёр де Лион. По-английски – Ричард Львиное Сердце. Ришар Лион.
– Ее привлекло имя, а не сам человек?
– Это случается довольно часто. Если тебе нравится имя Рожер, ты вдруг обнаруживаешь, что испытываешь симпатию ко всем Рожерам.
Бовуар фыркнул. Он не мог вспомнить никаких симпатий к Рожерам со своей стороны. И точка.
– И противоположное тоже верно, – продолжил Гамаш. – Ты, например, ненавидишь Жоржей, а потому велика вероятность того, что, встретив Жоржа, ты будешь испытывать к нему антипатию. Я и про себя это знаю. Ничуть этим не горжусь, но так случается. Один из моих лучших друзей – суперинтендант Мишель Бребёф. Каждый раз, знакомясь с человеком по имени Мишель, я думаю о Бребёфе и тут же проникаюсь симпатией к новому знакомцу.
– Вы тут же проникаетесь симпатией к незнакомому человеку. Это не в счет. Дайте мне отрицательный пример.