Музыка навела ее на мысль о другом ребенке – о Кри. Что это за имя такое? Кей знала, что имена имеют значение. Девочка сегодня так пела – настоящий ангел, и на несколько минут их осенило нечто божественное, они стали человечнее. Но ее мать несколькими точно подобранными словами изуродовала те блаженные минуты. Си-Си была настоящим алхимиком, наделенным невероятным даром – превращать золото в свинец.
Что такого услышала мать Кри, что спровоцировало у нее подобную реакцию? Нет, она, вероятно, слышала не тот голос, что слышали остальные. А может быть, тот, и проблема в этом как раз и состояла. Может быть, она слышала и другие голоса.
Она была не первой.
Кей попыталась прогнать эту мысль, но та все возвращалась. Потом появилась еще одна мысль, еще один голос, певучий, с ирландским акцентом, мужественный и добрый:
«Ты должна была помочь этому ребенку. Почему ты ничего не сделала?»
Всегда один и тот же вопрос. И один и тот же ответ. Она боялась. Боялась всю жизнь.
Вот он – тот мрак, он наступил,
тот мрак, которого так долго ты ждала.
Но нового, в конечном счете, в этом нет.
Ей вдруг вспомнились строки из стихотворения Рут Зардо. Сегодня у мрака появилось имя, лицо и розовое платье.
Мрак был не Си-Си, мраком было обвинение в лице Кри.
Кей сжала кулаки под шерстяным одеялом и уперла их в подбородок, чтобы было теплее. Она мерзла вот уже много лет. Ее взгляд поймал красные цифры электронных часов. Три часа. Она снова была в своем окопе. Холодная и дрожащая. Сегодня у нее была возможность искупить все прежние минуты трусости в ее жизни. И для этого нужно было всего-то защитить ребенка.
Кей знала, что вскоре получит знак. И вскоре ей придется выбраться из окопа и встретить то, что грядет. Но она не была готова. Пока еще. Пожалуйста.
Черт бы подрал эту женщину.
Эм слушала звуки скрипки, заполнявшие знакомое пространство. Они играли вокруг елки, среди подарков, смеялись у замерзшего окна, выходящего на ярко освещенные сосны в конце луга. Концерт заполнил комнату, и на одно благодатное мгновение она закрыла глаза и представила себе, что это играет не Иегуди[33], а кто-то другой.
Каждый Канун Рождества был похож на предыдущие. Но нынешний оказался хуже остальных. Она слишком многое видела. Слишком многое слышала.
Она знала, что должна сделать.
Рассвет в день Рождества был яркий и прозрачный, снежок предыдущего дня осел на ветвях, и весь мир с восходом солнца заискрился. Клара открыла дверь из прихожей на улицу, чтобы выпустить Люси – золотистого ретривера – и вдохнуть свежего воздуха.
День начинался неторопливо. Питер и Клара вытащили из своих носков пазлы, журналы, конфеты, апельсины. Орешки кэшью быстро исчезли из носка Питера, да и мармеладные мишки в Кларином носке тоже не задержались. За кофе с блинами они открыли подарки покрупнее. Питеру понравились часы от Армани, он немедленно надел их и засучил рукав махрового халата по локоть, чтобы было виднее.