— В этой части, наверное, да, — дружно кивнули сестры.
— Ну что ж, я попытаюсь разобраться в этом деле, — Павлов постарался улыбнуться помягче.
Когда Киреева и Пожарская ушли, Павлов внимательно, делая выписки, еще раз прочитал все документы. Они вырисовывали картину по меньшей мере странную. Чтобы разобраться, нужно ответить хотя бы на следующие вопросы: почему правление ЖСК после смерти Киреевой не опечатало квартиру? Почему районный отдел милиции, куда обратились сестры с жалобой на администрацию ЖСК, не предпринял соответствующих мер? Какова была реакция районной прокуратуры на жалобу сестер о непринятии мер милицией по выселению из квартиры их матери незаконно проживающих лиц и обеспечению охраны имущества? По каким причинам до сих пор не составлена нотариальная опись имущества, подлежащего разделу между наследниками? Как понимать позицию руководства ЖСК, не выселившего Киреева с жилплощади, однако согласно решению общего собрания не принявшего его в члены кооператива? На каком основании суд признал неправомерность решения общего собрания ЖСК об отказе Кирееву в приеме в кооператив?
Павлов пунктуально выписал все вопросы и, перечитав их, вышел в коридор, чтобы пригласить следующего посетителя. По коридору шел его старый друг полковник МВД Быков.
— О, привет... Ты случайно не ко мне?
— Нет, к твоему начальству. А ты что не в своем кабинете сидишь? Опять повысили?
— Пока нет, — улыбнулся Павлов. — Сижу на приеме. Втравливаюсь в наследственную тяжбу. Кстати, между детками человека уважаемого и известного — генерала Киреева. Вот кошмар!
— М-да, — согласился Быков, — знакомая фамилия. Летающие танки... крепости... Сын, по-моему, журналист. Он что, тоже судится?!
— Это с ним собираются судиться сестры. Надо же, какой ерундой заниматься приходится! — вздохнул следователь.
Полковник положил руку ему на плечо:
— Ладно, Саша, я побежал. Звони, не пропадай.
Киреев вышел из кафе. Такси не было. Двинулся к перекрестку.
«У нас в гостях чайхана» — конечно, неплохо, как и зеленый чай для любителя. Но это не выход, — рассуждал про себя Виктор Николаевич. — Вообще все, что происходило за время после открытия, не совсем то. И спиртным мы не торгуем. Хорошо это или плохо, но с Квакиным из-за ерунды ссориться не буду. Пока дело крутится на уровне самоокупаемости. На уровне поддержания штанов, чтобы не упали. Но не ради же этого я...»
Показался зеленый огонек такси. Киреев энергично вытянул руку. Машина остановилась, он привычным броском занял переднее сиденье.
— В Мневники. По Хорошевке поворот налево сразу за памятником Зорге.