Эйлия сделал три шага навстречу супруге и поклонился.
– Мариза, радость моя…
Она церемонно присела, приподняв кончиками пальцев юбку.
– Что привело тебя в столь ранний час в сию обитель уединения? – продолжал пран.
– Исключительно желание нарушить уединение, – сверкнула карими глазами Мариза и, не дожидаясь ответа супруга, перешла в наступление. – События минувших нескольких дней в Аркайле таковы, что мы просто не имеем право сидеть сложа руки!
– Прошу простить мою наивность, но что такое произошло в Аркайле? – Эйлия подставил жене правую согнутую в локте руку и кивком предложил прогуляться вместе.
Они пошли рядом, шагая в ногу. Подол платья Маризы шуршал по опавшим лепесткам.
– Только не говори мне, что неразбериха при дворе прошла мимо тебя.
– Ну, какие-то отголоски доносились. Только я не воспринимаю эту мышиную возню… Ты же знаешь, меня интересует высокое искусство.
– Ты говоришь о мышиной возне, когда капитан стражи протыкает насквозь шпагой капитана гвардии, а потом погибает при странных обстоятельствах? При этом успевает нанести оскорбление главе Дома Охряного Змея и оружием прокладывает себе дорогу из герцогского замка. Ты говоришь о мышиной возне, когда браккарцы освобождают преступника, повинного в смерти моего отца, и увозят его в неизвестном направлении. Разве может уважающий себя пран из Высокого Дома быть столь наивным?
– Прошу тебя, Мариза, не начинай. Ты же знаешь, я сочинял новую канцону и завершил работу лишь вчера, поздно вечером.
– Я смотрю, тебе все равно. – Прана смотрела в сторону, выбрасывая обидные слова: – Тебе все равно, что корону надели на моего безумного братца. Тебе все равно, что всю власть захватили мои дядьки из Дома Охряного Змея.
– А что я могу поделать? Ведь я наследник Дома Серебряного Барса, а Айден – Черного Единорога. Я же не могу претендовать на корону…
– Но Айден – слабоумный.
– Такова воля Вседержителя.
– Тебя не пугает, что власть в Аркайле оказалась в руках пускающего слюну вечного ребенка?
– А что я могу поделать? Его власть признана дворянами и Церковью.
– Но безумец…
– При нем назначена регентшей твоя мать.
– Моя мать! – воскликнула Мариза. – Да она не разбирается вообще ни в чем! Я уже не говорю об управлении державой, но она служанками командовать не способна. В жизни я не видела большей тупицы!
– Дорогая, но это же твоя мать… – покачал головой Эйлия.
– Потому-то я имею право так говорить! Кому как не мне знать это? Да она всю жизнь жрала в три горла…
– Фи, дорогая… Ну разве приличествуют подобные выражения воспитанной пране?
– А других у меня нет. Она может только запихиваться паштетами, ветчиной, булками, пирожными… Терпеть не могу! И дядья мои такие же. Но они хотя бы немного смыслят в управлении державой. Поэтому все, что сейчас исходит из герцогского дворца, исходит от них.