Он упал на колени, потянув за собой шпагу Мойза, потом, скорчившись, завалился на бок. Альт Браган уперся подошвой ему в плечо и рывком высвободил застрявший между ребрами клинок. Повернулся. По условиям поединка «два на два» он имел полное право помочь брату.
Альт Рейлан это тоже знал.
Знал и понимал: остаться в одиночку против братьев равносильно самоубийству.
Отчаяние придало ему сил. Такого толчка Бранг не ожидал и отступил на несколько шагов, поскользнувшись на утоптанном снегу. Выпад Дженкса он отбивал, стоя на одном колене. Ответить не сумел, и гвардеец провел ремиз[4], зацепив плечо противника. Не сдержал радостного восклицания и слишком поздно почувствовал, как шпага «изумрудного зайца» вонзилась ему в бедро, с внутренней стороны, на полторы ладони ниже паха.
Штанина внезапно стала мокрой и горячей.
Молодой человек отступил, шпага выпала из ослабевших пальцев. Дженкс попытался зажать жилу пальцами, но кровь продолжала толчками бить из раны, хлюпая в штанине.
– Бой окончен! – кинулся к нему седоватый пран Вейер. – Бой окончен! Шпаги в ножны!
– Сейчас, – ухмыльнулся Бранг, уже вскочивший на ноги. Одним длинным скользящим он поравнялся с гвардейцем и нанес убийственно точный укол в горло.
– Один – один, брат! – развел руками старший из альт Браганов.
– Ты ждал, что я попрошу у тебя помощи?
– Ну, я же с детства привык защищать младшего братишку.
Они обнялись, хохоча, будто убийство пьянило не хуже крепкого вина.
– Что… Что вы наделали? – заплетающимся языком пробормотал Вейер, растерянно переводящий глаз с одного убитого на другого. – Дуэль придумали для защиты чести, а вы… Вы действуете, как мясники.
– Ни один из них не нарушил правила, – вмешался Рухан альт Дэббор. – Ни человеческие, ни дарованные нам Вседержителем.
– Но добивать раненого.
– Чего не сделаешь в горячке. Многим, раз начав драку, тяжело остановиться.
– Дом Охряного Змея не простит!
– Мы не нуждаемся в прощении Охряного Змея, – ответил за себя и за брата Мойз. – По крайней мере, до тех пор пока в силах удерживать шпаги. Альт Дэббор, я приглашаю вас отпраздновать победу в «Четыре каплуна»!
Одноглазый раскланялся с секундантом противоположной партии и подошел к альт Браганам, произнеся вполголоса:
– Поздравляю вас, благородные праны, начало положено.
Они ушли, не оглядываясь, оставив позади себя два трупа и растерянных людей из числа сочувствующих Дому Охряного Змея.
У обеда, который подавали в замковой темнице аркайлских герцогов, было единственное достоинство – похлебка не успевала остыть, пока два надзирателя притаскивали ее в толстостенном медном котле. Тарелок или мисок заключенным не полагалось, зато каждому, кому-то раньше, а Лансу, как новичку, позже, вручили сравнительно чистую деревянную ложку. Они чинно рассаживались вокруг котелка и по очереди зачерпывали мутноватую жидкость, в которой плавали кусочки моркови, репы, разваренная чечевица, а иногда даже кусочки свиной кожи или волокна темного мяса, возможно, конины. Кроме того, к похлебке полагалась краюха хлеба на полфунта. Этим утром дожидающихся суда не баловали – четверть фунта зачерствелого, хоть об дорогу кидай, плотного, плохо подошедшего хлеба.