Наконец, все вспомогательные искусственные интеллекты, расположенные как попало по ткани всего браслета орбитали, одновременно потеряли связь друг с другом, оружейные системы, управление которыми они приняли после уничтожения искусственного интеллекта высшего порядка, либо погрузились в спячку, либо стали активно атаковать те оборонительные системы, что еще оставались.
Автономники и люди, взявшие на себя управление независимыми системами оружия и снабжения боеприпасами, произвели учет того, что осталось, несколько машин и человек, оказавшиеся в нужное время в нужном месте, попытались взять на себя функции уничтоженных машин и в то же время понять, что происходит с их миром. «Он погиб», — думала Йайм Нсокий, сломя голову спускаясь по выходному каналу пересадочной станции быстротрубы, где она находилась, когда началась атака. Она успела запрыгнуть в маленький пузырь дутого алмаза резервной кабины управления древней плазменной пушки, и ее чуть не ослепила вспышка, уничтожившая внутрисистемный клипер, находившийся на удалении менее чем миллисекунды, наружная защитная пленка алмаза едва успела перейти в зеркальный режим, да и реакция ее собственных глаз припозднилась, отчего перед ней замелькали точки и лицо загорелось румянцем мгновенного радиационного загара.
«Впрочем, это не конец света, — подумала она, располагаясь на сиденье и чувствуя, как ее охватывают фиксаторы. — Саму орбиталь они не собираются уничтожать, как и все вокруг нее. Но, возможно, это конец моего мира, похоже, ему уже не выжить». Она попыталась вспомнить, когда в последний раз делала свою резервную копию. Несколько месяцев назад? Она толком и не помнила. Глупо. Она вывела системы пушки из общей сети в локальное управление, перевела их на режим минимальной зависимости от жесткой оптической связи с автомеханическим дублером, потом щелкнула древними массивными выключателями на пульте управления, и тридцатиметровая башня с гудением и жужжанием проснулась, экраны засветились, манипуляторы ожили.
Она натянула на голову громоздкий шлем, проверила, работают ли его видео- и аудиосистемы и есть ли воздух в маске, оставила ее на месте для дополнительной защиты, а тем временем древние коммуникаторы устанавливали связь с ее невральным кружевом; системы и коды, разница во времени создания и написания которых составляла тысячу лет, встретились, расшифровались и установили правила и параметры. Ощущение было странным, агрессивно неприятным, словно зуд возник в ее черепной коробке, а она даже почесать там не могла. Она почувствовала, как ее невральное кружево стимулирует ее наркожелезы, чтобы обострить чувства и ускорить реакции (и без того уже обостренные и ускоренные) до одного из заранее согласованных максимальных значений. Всего несколько минут — и она почувствовала, что действие на таких высоких значениях выматывает ее, а через четверть часа ей уже казалось, что она вся выпотрошена. Что поделаешь — ведь это самый быстрый режим полной боевой готовности. Это не вселяло в нее оптимизма; ее собственное кружево обеспечивало ей всего несколько минут, в течение которых она могла действовать как полноценное последнее звено в оборонительной системе орбитали.