Николай Мистик поманил служителя. Иринарх помог ему встать. Патриарх молча осенил императора крестом и покинул Юстинианову храмину.
Вечером, когда сановники собирались на трапезу, император попросил Гонгилу перехватить Елену и передать ей, чтобы она зашла в молельный покой.
- Я буду ждать её там, - сказал он евнуху. Спустившись в трапезную, Константин зашёл в молельню и принялся молиться в ожидании Елены. Но едва он приступил к молитве «Отче наш», как Елена появилась.
- Слушаю тебя, Божественный, - произнесла она, коснувшись его руки.
- Завтра моя матушка куда-то уезжает. Я хочу проводить её. Ты поедешь со мной?
- Повелевай, мой император, а я твоя послушная подданная, - улыбнулась Елена.
- Но матушка уезжает очень рано.
- Я тоже люблю рано вставать.
- Вот и славно.
Теперь Константину оставалось лишь уведомить мать, что её станут сопровождать. За трапезой он сказал ей:
- Матушка Зоя-августа, мы с Еленой хотим побывать вместе с тобой в обители и посмотреть, каким будет твоё пристанище.
И впервые в жизни Зоя-августа повысила на сына голос:
- А вот этого я не хочу!
- Но почему, матушка? - удивился Константин.
- Там будет протекать моя, и только моя жизнь. И я не желаю, чтобы кто-то вмешивался в неё.
- Матушка, послушай меня. Я всегда был твоим покорным сыном. Но сегодня я поступаю так, как считаю нужным. И это будет во благо тебе. Не лишай меня последней возможности.
- Не настаивай. Я лишаю тебя этой возможности.
Было похоже, что Зоя-августа обостряет отношения с сыном умышленно.
- Но, матушка, выслушай меня, - упорствовал Константин. - Во время нашего путешествия отец Григорий рассказывал о скудости и убожестве монашеского бытия. Ты недостойна такой жизни.
- Я заслужу её. Господа, да не мешайте мне жить так, как я хочу! - чуть ли не крикнула Зоя-августа.
- Но мы же ни в чём не будем тебя стеснять и чем-то мешать. Мы даже в монастырь не пойдём, а посмотрим издали. К тому же я уже позвал Елену. Что ж я ей скажу?
- То и скажи, что я против.
- Матушка, не отторгай нас. Мы тебя очень и очень любим. И будем страдать, если ты… - Он не договорил, но склонился к руке матери и поцеловал её.
Зоя-августа смягчилась, и подумала: «С какой стати я вспылила и чуть не накричала на сына, чуть не порушила нашу связь? Да, он хочет знать, как будет жить его мать в монашестве. А что скрывать? Это даже вредно для обители: могут подумать, что я скрываюсь умышленно. Да и нет мне нужды ломать течение жизни до последней ветви! - воскликнула она в душе. - Пусть дети знают о моём затворничестве все, что велит Бог». И Зоя-августа погладила сына по голове, чего уже давно не делала.