Той порой за бухтой Золотой Рог, на берегу пролива русы продолжали расстреливать в упор византийских воинов, не теряя своих ратников, укрытых ладьями и стругами. Наступил день, и оставшиеся в живых воины, покинув берег, вернулись на дромоны. Роман Лакапин, который по воле императора привёл флот в пролив Босфор, подсказал адмиралу Леониду, что нужно высадиться там, где нет русов, и зайти им за спину. Но Роману Лакапину не удалось обмануть русов. Их варяжский воевода Рулав послал берегом пролива лёгких на ногу воинов, они проследили манёвр византийцев и, вернувшись в стан, доложили о нём Рулаву. Он же распорядился поставить ладьи и струги в два ряда и обороняться между ними.
Время уже близилось к полудню, когда тысячи византийских воинов появились близ русского стана и были опять встречены тучами стрел. Не защищённые латами и щитами воины гибли, не успевая добежать до лагеря русов.
А возле северных крепостных ворот уже начались переговоры с князем Олегом. Вёл их по воле императора и его сына епарх Константинополя Форвин через руса Фёдора. Князь Олег подъехал к крепостной стене на вороном коне в сопровождении десяти воинов, прикрывающих князя щитами. Хороший стрелок из лука нашёл бы щель и мог бы достать князя. Но вот щиты опустились и князь Олег громко возвестил:
- Что вы хотите от меня? Чтобы я не брал ваш город? Но я возьму его, ибо затем и пришёл!
- Остановись, великий князь Олег! - услышал он мощный голос богатыря Фёдора. - Божественный император просит тебя не воевать славный Царьград. Он и нам, русичам, мил.
- Почему я не должен, как ты говоришь, воевать Царьград? Сильному принадлежит жизнь слабых.
- Слушай, великий князь, с вниманием. - И Фёдор начал говорить о том, чего ему не наказывали передать Олегу ни император, ни епарх. - Мы, русичи, живущие в Византии, знаем твою силу и мощь. Ты царь великой державы. Но если ты будешь воевать Царьград, то нас, русичей, твоих сородичей, вырежут, как овец. А нас в Царьграде вместе с жёнами и детьми больше трёх тысяч. Мы просим тебя о милосердии. А император готов заплатить тебе неслыханную дань, какой ты ни с кого не получал.
- Как тебя звать, русич? Ежели обманываешь, то я найду тебя и сам накажу!
- Будь обман в моих словах, я бы сам в сей миг спрыгнул на камни. Вера моя христианская бережёт от обмана и греха. А зовут меня Фёдором. Муромский я!
- Вот что, Фёдор Муромский: скажи царям, чтобы ждали моего слова до полудня. И ещё передай им моё повеление убрать со стены воев, не то постреляют мои ратники их, как белок. Тебя же я с собой заберу. Будешь у меня воеводой.