— А бальзам тогда зачем?
— Для того же! — вышел из себя Хорсов. — Вот женщины, у которых длинные волосы, так они всем подряд мажут их, и ничего. А у нас шерсть требует гораздо более бережного ухода! Ты представляешь, как это сложно с таким волосяным покровом? Лучше взгляни на количество средств, которыми пользуется Валя. Там целый строй!
И кошак закатил глаза.
Медленно развернувшись, я направилась смотреть, какие еще изменения претерпела моя квартира.
Комнату Хорсов занял соседнюю с моей, и там был полный порядок. Странно… Подозрительно осмотрев помещение, я заметила некоторые мужские вещи, например, убогую расческу, хотя это и нелогично. Непонятно, что чесать, если он коротко стриженный? Потом заглянула в шкаф и увидела аккуратно развешанную одежду и идеально сложенное белье. У меня так не получается.
Вот как могут быть непохожи брат и сестра. Валя большая барахольщица, у нее вечный бардак в вещах, и она любит все яркое. Хорсов же очень аккуратный. У него нет ничего лишнего и все идеально сложено. Мечта, а не мужик. Если внутрь не заглядывать.
— Ты что-то ищешь?
Повернув голову на стоящего в дверях оборотня, я невозмутимо захлопнула дверцы шкафа и продолжила рассматривать квартиру. В моей комнате на первый взгляд не было ничего тронуто, а вот в прихожей моя обувь, до этого момента аккуратно расставленная в широкой тумбочке, оказалась свалена вбок и рядом с ней ровненько стояли огромные башмаки.
Медленно повернувшись к наблюдавшему за моим осмотром кошаку, я прошипела:
— Ты что сделал, облезлый кот?! Ты как посмел прикоснуться к моим туфлям?!
— Я их просто подвинул, ведь там совсем не было места.
— Там есть место только для моей обуви, а твоя и около порога постоит! — сорвалась я на крик.
— Чего ты завелась?
Вынув из тумбочки огромный башмак, я спросила, в шоке его рассматривая:
— Ужас! Какой же у тебя размер?
— Сорок шестой, — осторожно ответил Хорсов.
Помолчав некоторое время и посозерцав странную обувь, я решила взять ситуацию под контроль. Вытащила его башмаки и поставила на пол рядом с небольшой лавочкой, после чего начала бережно расставлять свои сапожки и туфли снова.
— Господи, вот зачем женщине столько обуви? Тем более красной?
— Тебе не понять, — буркнула я, и меня оставили наедине со своим занятием.
Закончив приведение в порядок своей обуви, я зашла в гостевую спальню.
Оборотень сидел, откинувшись на спинку кровати, и копался в ноутбуке.
— Ты что делаешь?
Хорсов приподнял бровь.
— Работаю.
— Предлагаю переговоры.
— Давай.
— Мне кажется, будет разумным составить график.
— Чего?