– И тем самым погубишь благородную даму, которая, возможно, виновата всего лишь в прелюбодеянии. Это неблагородно, барон.
– А что ты предлагаешь, Герхард?
– Надо рассказать обо всем ее мужу, Ангеррану де Куси, – отрезал Лаваль. – Пусть он сам разбирается со своей женой.
Барон де Куси оказался куда менее легковерным человеком, чем Альфонс де Вилье. В сатанинский обряд с участием своей жены он не поверил, а вот что касается блуда, то здесь его сомнения рассеялись очень быстро. Ангерран был человеком решительным и не склонным к компромиссам. Если какой-то негодяй действительно соблазнил его жену, то он отправит его на тот свет самым простым и действенным способом – ударом меча. Де Куси отличался ростом и мощью истинного бойца, и в его словах никто из присутствующих не усомнился. Вошедший в раж Ангерран готов был разрушить до основания Антиохию, если кто-то из местных баронов и шевалье осмелятся стать у него на пути. Угроза была нешуточной, и благородный Альфонс, пытавшийся как-то оправдать Венцелина де Раш-Гийома, вынужден был замолчать. Зато Герхард торжествовал, жизнь юного оруженосца его нисколько не волновала, а то, что Раш-Гийом сын могущественного барона, его устраивало как нельзя больше. Это убийство может провести между французами и антиохийцами столь глубокую межу и вызвать такую жесточайшую вражду, что они навсегда забудут о Халебе.
Барон де Куси прихватил с собой пять самых верных своих сержантов, Герхарда сопровождали Питер и Себастиан, Альфонса де Вилье – только Вальтер фон Валенсберг. Если таинственная усадьба охранялась, то вряд ли число ее сторожей достигало десятка. В противном случае их обнаружили бы пронырливые соглядатаи Лаваля. Ангерран, возглавивший нападение на воркующих голубков, принял все меры предосторожности, что не вспугнуть блудодеев раньше времени. Он расставил своих сержантов по всему периметру усадьбы, а сам во главе отважных шевалье прокрался через ворота к самому дому. Двух сторожей, выскочивших навстречу чужакам из зарослей, обезвредили Герхард и Вальтер, расчетливыми ударами по дурным головам. Третьего, стоящего у входа, благородный Ангерран поверг на землю чудовищным пинком в живот. После чего отважная четверка ворвалась в двухэтажное здание, не соблюдая никаких мер предосторожности. Благородный Альфонс, не раз бывавший в этом доме, безошибочно указал своим спутникам направление к спальне. Барон взлетел на второй этаж гигантским прыжками. Герхард с Вальтером поспевали за ним с трудом, даром что были моложе Ангерана, который в свои сорок пять лет сохранил прямо-таки юношескую прыть. Альфонс де Вилье, мучимый одышкой, болтался где-то в арьергарде отряда, ринувшегося на штурм цитадели. Дверь в обитель греха барон вынес могучим плечом, обтянутым железной кольчугой. Его грозный меч взлетел над головой обнаженного мужчины, успевшего не только соскочить с ложа, но и принять боевую стойку. Зрелище, открывшееся взору Герхарда, могло потрясти своей фантастичностью, даже самую закаленную душу. На роскошном ложе под балдахином кричала от ужаса благородная дама с распущенными волосами, прямо посреди комнаты рубились на мечах двое мужчин, один из которых был облачен в кольчугу и панцирь, а другой не успел прикрыться даже нижней рубашкой. И все это при тусклом свете медных чаш, наполняющих спальню чарующим ароматом.