– Тебе не следовало приходить, – сказал он матери, но в словах его была ласка, и он почувствовал себя ближе к ней, чем во все прошедшие годы. – Уходи, пока жрецы не увидели тебя и не использовали для жертвоприношения. Каитзилопоктли будет еще отдано много сердец, чтобы он ринулся в битву против ночи и звезд теперь, когда они так сильны.
– Я должна тебя освободить, – сказала Квиах, нащупывая его путы. – То, что случится со мной, мое дело, а не твое, и страдать за случившееся должен не ты.
– Я сам во всем виноват. Я был настолько глуп, что кинулся в спор со жрецом, а он расстроился и заболел. Они правы, обвиняя меня.
– Нет, – сказал она, теребя узлы на его запястьях. Потом она склонилась над ним – у нее был с собой нож. – Виновата я, потому что двадцать два года назад согрешила, и наказание должно пасть на меня. – Она принялась жевать тугие узлы.
– Что ты хочешь сказать? – Ее слова не имели смысла.
Квиах на минуту прервала свое занятие. В темноте она села на пол и сложила руки на коленях. Нужно было рассказать правильно то, о чем она должна была рассказать.
– Я – твоя мать, но твой отец – не тот, ком ты им считаешь. Ты сын Чимала-попоки из деревни Заахил. Он пришел ко мне, и он мне очень нравился, поэтому я ни в чем ему не отказывала, хотя знала, что все это неверно. Было уже поздно, когда он попытался перебраться через реку, и его поймала Коатлики. Все последующие годы я ждала, что она придет и заберет меня, но этого не случилось. Мщение оказалось более страшным. Вместо меня она пожелала взять тебя.
– Я не могу в это поверить, – сказал он, но ответа не получил, потому что она снова принялась жевать его путы. Они расходились волокно за волокном, пока наконец его руки не освободились. Квиах принялась за путы на лодыжках. – Нет, нет, подожди немного, – простонал он, – разотри мне руки. Я не могу двинуть ими, очень больно.
Она взяла его руки в свои и принялась осторожно их растирать, пока каждая не запылала, как костер.
– Кажется, будто все в мире изменилось, – сказал он почти печально. – Может быть, и не стоит нарушать правила. Мой отец умер, а ты до сих пор живешь с мыслью о смерти. Я видел плоть, которой питаются хищники, а теперь пришла бесконечная ночь. Оставь меня раньше, чем тебя найдут. Мне некуда бежать.
– Ты должен бежать, – ответила она, слыша лишь те слова, которые хотела слышать, а сама трудилась над путами на его лодыжках.
Чтобы доставить ей удовольствие и чтобы вновь ощутить радость свободы движения, он не стал ее останавливать.
– Теперь ты должен идти, – сказала Квиах, когда он вновь смог стоять на ногах. Когда они взбирались по лестнице, она поддерживала его и ему казалось, будто он идет по раскаленным углям. За дверями была тишина и темнота. Свет звезд был ярким и резким. Солнце не взошло. Сверху доносилось бормотание голосов – жрецы совершали ритуал выбора новом Верховного жреца. – Прощай, сын. Больше я никогда тебя не увижу.