Он указывал на руку Алексея, на говорящий перстень!
— Это кольцо… — пробормотал Алексей. — Это кольцо!..
Ирина всхлипнула.
— Так что там с кольцом? — нетерпеливо сказал Марше. — Вы обещали его другой?
Алексей с силой сдернул перстень с именем Лидии и надел его на руку Ирине. В самом деле, какая другая женщина больше, чем она, достойна старинного девиза: «Любовь и долг исповедую я!»?
Да… даже кольца его не смогла Лидия сохранить! Как говорится, не судьба…
— Прощай, — тихо сказала она и вышла из комнаты.
Марше следовал за ней неотступно, словно конвоир или нетерпеливый любовник. Вернее, он был и тем, и другим.
Глава 21. «Не возвращайся!»
— …Ты и сейчас думала о нем? — спросил Марше, отводя спутанные волосы со лба Лидии.
Она открыла глаза и прижмурилась от золотого сияния свечи, отразившегося в его зеленых глазах, сейчас нестерпимо блестящих и от яркого света, и от нежности. Она так отчетливо ощущала в его взгляде, в его прикосновениях, в его смягченном голосе эту нежность, что ей казалось, будто к ее телу прикасается какой-то теплый бархат. Но это был его взгляд, его голос.
— Ты и сейчас думала о нем? — повторил Марше.
Лидия покачала головой:
— Нет, нет…
Но это была неправда, и она знала, что Марше это понимает. Да, она думала об Алексее непрестанно — о том, что сейчас происходит между ним и Ириной. Ну, наверное, то же, что происходило между нею и Марше… Она не сомневалась, что Алексей достойно выполнил свой супружеский долг и зачал сына, которого тоже назовут Алексеем, а потом и его сына, и снова, и снова… и имя Алексея Рощина останется жить в веках.
Эта мысль причинила такую боль, что по телу прошла мучительная судорога.
— Тебе холодно? — спросил лежащий рядом мужчина, почувствовав, что она вздрогнула, и Лидия рванулась к нему, как замерзший рвется к огню, у которого можно отогреться. Но сейчас она искала в объятиях Марше не наслаждения — это она уже получила от него, получила даже против своей воли, почти с ненавистью к себе и к нему, — сейчас она искала своего унижения.
Она толкнула его на спину и склонилась к нему. Приникла к его бедрам, играя грудью и губами с его плотью. Марше застонал.
Стоны Алексея, с которым она играла так же! Они звучали в ее ушах, и Лидия, как ни старалась, не могла изгнать их из памяти.
А с Ириной? Каков он с Ириной? Наверняка учит ее тому, чему научила его Лидия! И всматривается в ее искаженное страстью лицо так же, как Лидия всматривалась в его лицо… как сейчас она всматривается в лицо Марше… как смотрит в ее лицо он…
Не выдержав бесстыдных, изощренных ласк, Марше опрокинул Лидию на спину и слился с ней с какой-то особой, исступленной, почти яростной страстью. Все смешалось в ее сознании. Лицо Алексея то и дело всплывало перед глазами, и тогда она нарочно поднимала сомкнутые истомой ресницы, чтобы снова и снова смотреть на Марше. Она и смущала, и сводила его с ума этим неотступным взглядом. Он смотрел на нее, и вновь словно бы раскаленное золото лилось на Лидию из его глаз.