Перед обедом, колодками шлепая, спешил он маршрутом намеченным, неся подмышкой прикрытую фартуком раму оконную, на детали разобранную.
За поясом, под кителем, небольшой молоток и стамеска. В кармане — горстка нагелей деревянных. Клей столярный готовился у заказчика. Было все необходимое при нем, чтобы у заказчика раму собрать в минуты какие-то, выпить водки стаканчик граненый, закусить на скорую руку борщом или чем-то другим, что на этот момент поднесет Всевышний рукою хозяина дома или хозяйки, и с духом приподнятым на свой обед спешить, уже официальный.
Пауля Шварца знала теперь вся округа и на русский манер звала Павлом. Сколько окон улыбалось ему белизной новых рам, когда он проходил по Привокзальной улице, по Харитоновской!
Это подспорье в жизни его подневольной возникло нежданно.
Окончив работы столярные на водонапорной башне, с группой своих товарищей возвращался Пауль в лагерь Привокзальной улицей. По улице этой, кроме дяди Вани-корявочника да кареты «скорой помощи», никто не ездил, и потому ее проезжая часть, заросшая травой, была самым излюбленным полем футбольным для детворы. А не любил транспорт разноколесный Привокзальную улицу потому, что она, ни с того, ни с сего, втыкалась в бок Харитоновской улице с роскошной лужей, не всегда проезжей.
Приотстав от группы, чтобы пройтись одному, Пауль был в своих мыслях, когда перед ним пролетел мяч и врезался в шибку окна домика одноэтажного, с потемневшим от времени срубом.
Обескураженный внезапностью, остановился Пауль.
Ребятня, услышав звон оконного стекла, разбежалась и попряталась.
И тут, провизжав ступеньками крыльца, на улицу с ухватом выскочила женщина:
— Ах, раз так вашу мать! Ну, бандиты несчастные! Ты погляди, что наделали, а! Людечки добрые, гляньте! Целую шибку выбили напрочь! Ну, это ж надо! Все теперь! Баста! В милицию пойду! Так и знайте, бандиты! Вот кто теперь будет стеклить, а?..
Она запнулась, услышав свой вопрос. «А действительно, кто теперь будет стеклить? Да и стеклить уже нечего: старая рама распалась…»
— Ой, мамочка родная, Царица Небесная… А я вот мячик ваш на мелкие кусочки сейчас покрошу…
Возбужденная женщина с ухватом еще что-то гневное крикнуть хотела, да увидела Шварца в позе созерцания смиренного.
— А ты чего тут? Глядишь, как эти бандиты окна бьют?.. Хотя, что это я… Это ж немец, — приходя в себя, проговорила устало. — Господи, Боже Ты мой, — пригорюнилась женщина, уходя во двор.
— Матка, матка, ихь ремонтир! Йа, йа ремонтир, — руку к груди прижимая, Шварц предлагал свою помощь.
— Ремонтировать? Раму? Ты? Разве умеешь?