— То есть, там была куча рабочих, и, вероятно, им требовалось нечто, чтобы поднимать материалы…
— Кран! — слово моментально соскользнуло с губ Льюиса.
— Все складывается, не так ли?
— А был ли там кран?
— Откуда же я знаю!
— А помните, — сказал медленно Льюис, — это я вам подсказал, что он мог быть крановщиком?
— Глупости! — сказал Морс счастливо.
— Но я…
— Вы смогли найти верный ответ, Льюис, но не через верные рассуждения, а поэтому не можете хвалиться.
Льюис улыбался также счастливо, как и Морс.
— Я позвоню секретарю, сэр?
— Думаете, что она еще там? Уже больше половины шестого.
— Некоторые люди задерживаются после окончания рабочего дня. Как я!
Секретарь все еще была у себя в кабинете. Да, на объекте был подъемный кран — большой и желтый — с мая по октябрь! И она, Секретарь, не имеет ничего против того, чтобы полицейские просмотрели пропуска рабочих, хранившиеся в картотечном шкафу охраны на проходной.
Морс встал из-за стола и надел свое толстое пальто.
— А есть и еще кое-что, Льюис. И это воистину увенчает наши сегодняшние усилия. Они тщательно хранят всю документацию — ну, во всяком случае, те, на проходной, так делают. Все должны показывать им пропуски, и я готов поклясться, что тем рабочим тоже раздали временные пропуски на прищепках, чтобы они могли пользоваться помещениями Палаты, и чтобы им не приходилось вытаскивать карточки каждый раз, когда они ходили в туалет, или в столовую, или тому подобное. Вы только подумайте! Мы сидим тут и напрягаем мозги, а все это время тот, кого мы ищем, находится на одной маленькой карточке, в одном маленьком ящичке в Экзаменационной Палате — и при этом со своей собственной фоткой! Черт побери, это самое простое дело, которым нам приходилось когда-либо заниматься, старый мой приятель. Ладно. Поднимаемся!
Но Льюис остался сидеть на месте с задумчивым выражением на квадратном, честном лице.
— А знаете, до некоторой степени жаль, не так ли? Как вы сказали, мы продумали все — даже имя дали этому человеку! Единственное, что не успели решить, это где он живет. Если бы мы и это сделали — не было бы необходимости в его фотографии, так? Тогда все было бы полностью придумано нами.
Морс сидел на краю стола, покачивая своей плешивой головой.
— Да-а. Жалко, признаю. Удивительно, на какой анализ способен человеческий мозг. Но иногда жизнь бежит впереди логики — и иногда, как раз когда ты создал великую чудесную теорию, обнаруживаешь в ее основании трещину, и все у тебя распадается при малейшей тряске.
Голос Морса был странно серьезен, и Льюис заметил, насколько усталым выглядит его шеф.