Сорок четвертая глава
Среда, 8го января, после полудня
Felix, qui potuit rerum cognoscere causas.[23]
Вергилий, «Георгики»
В 17:00 мистер Джеймс Прайер, охранник Экзаменационной Палаты, взял ключи от своего велосипеда, собираясь ехать домой. Перед этим он в последний раз осмотрел проходную, чтобы еще раз убедиться, что все, что должно быть на замке, замкнуто. Поистине было странно, что полиция заинтересовалась единственным ящичком без замка — тем, в котором хранились пропуска с истекшим сроком. Как, например, партия пропусков последней группы строительных рабочих, из которой полиция взяла уже два пропуска: Уинстона Гранта, карибца, которого Прайер помнил совершенно ясно; и еще одного мужчины по имени Уилкинс, который управлял желтым подъемным краном, возвышавшимся над зданием Палаты все летние месяцы. Когда Морс позвонил рано утром, Прайер по быстрому просмотрел остальные пропуска этой партии и удивился, а нет ли там и других преступников среди таких обычных лиц. Но сути человека никто не знает: он гораздо сильнее других людей осознавал это.
На этот раз Уилкинс был склонен к сотрудничеству относительно подробностей по делу об убийстве, за исключением того, что касалось самого убийства, которое он упорно и категорически отказывался обсуждать под каким бы то ни было предлогом: как будто это быстрое «очищающее» признание парализовало его способность воспринимать совершенное как волевой акт, за который придется нести ответственность. Но об остальном он рассказывал исчерпывающе и свободно; из его показаний не выявилось ничего неожиданного, ничего нового. Естественно, он выразил надежду, что для Уинстона Гранта найдутся смягчающие вину обстоятельства, вопреки тому, что остальные (и больше всех Льюис) считали, что подобный соучастник должен был иметь более ясное представление о своих деяниях.
Что касается Маргарет Бауман, единственное, что Уилкинс мог сказать, это то, что неоднократно забирал ее у косметического салона в Оксфорде и Льюис с сожалением покачал головой, когда понял, что это было первое место, в которое он звонил — там, где ему отказались дать доверительную информацию. К судьбе Маргарет в данный момент Уилкинс как будто не проявлял особого интереса. Он не имел (так он сказал) ни малейшего представления, куда она уехала; но может быть полиция направит свои усилия на поиски ее многочисленных родственников в Олнуике, или Баруике, или Ньюкасле, или где бы то ни было. Со своей стороны он даже был рад избавиться от этой женщины. Она принесла ему только неприятности, хотя он признавал, что вина в этих событиях была скорее его, чем ее… Но теперь все закончилось. И (как он сказал) он чувствовал какое-то странное облегчение.