Хворост уже полыхал вовсю. Неторопливо занимались сухие дрова. Почти не было дыма, этого последнего милосердия для ведьм. Странно: она чувствует жар, обжигающий жар огня, но боли нет.
– Гори, ведьма! Гори, мерзкая тварь!
Как отвратительны эти оскаленные морды. «Оставаться людьми». И это – люди?
«Тетя Мафья, а как приворотные чары делать?» – «А вот об этом, девочка, тебе рано знать. Да и ни к чему». – «А почему?» – «Не дают они того, что в них ищут. Подобие любви дают, а самое любовь – убивают. Не нужны они тебе. Ты у меня вон какая красавица – к чему тебе приворот?» – «Да-а, а вон все девчонки целуются, а меня мальчишки стороной обходят». – «Значит, нет твоего суженого среди них. Подожди его, он появится. Только жди крепко!»
Поляна грибов. «Ищи, Чапа! Вот такие грибы – ищи!» Серый волк стрелой срывается с места. «Ой, какой же ты смешной, Чапа! Я говорю, грибы ищи, а ты мне зайца принес… А, ты, наверное, считаешь, что он вкуснее, правда? Ай! Не смей лизаться! У тебя же морда в крови! Ну не обижайся, Чапа, хороший…»
«А давай на спор, что я нашу реку переплыву!» – «Слушай, Добрел, а зачем – на спор?» – «Я докажу тебе, что я могу!» – «Да верю я, верю. Ох и дурачок же ты! Лета бы, что ли, сначала дождался…»
Пролетающий где-то вдалеке, над горами, дракон. Маленькое сердечко, подпрыгнувшее в груди. «Смотри, Добрел! Смотри, какой красивый! Почему люди их так боятся?» – «Потому что они злые». – «И вовсе и не злые! Смотри, какой красивый!» – «Ну и что, что красивый?! У него пасть – во! Когти – во! И огнем плюется! А у людей что?» – «А у людей – хитрость, коварство и подлость. Что против этого зубы и когти?» – «Не подлость и коварство, а – разум!» – «Уверена, что драконы считают по-другому!»
«Знаешь, Чапа, а мы вчера с Добрелом видели дракона. Такой красивый, серебристый! Да не Добрел серебристый, башка лохматая! А дракон. А Добрел – это мой друг. Такой же, как ты, только совсем не похож. Чапа, хороший, ты же все понимаешь, да?»
Огонь уже окружил Лани. С сухим треском занялось платье, еще недавно – предмет восторгов и гордости. Огненные язычки плясали около лица. Странно, но боли она не чувствовала. Казалось, огонь не жег, а ласкал ее тело. И еще более странно – на лицах толпы она видела уже не жажду смерти. Растерянность. Похоже, они опомнились, как после пьяной драки. Поняли, что сотворили. Завтра в глаза друг другу смотреть не смогут. Только ей-то что с того? Для нее уже не будет никакого завтра. А стыд – он глаза не выест…
– Гори, ведьма! – Да и откуда у них стыду-то взяться?