Нейт почувствовал, что Фрэнки смотрит на него, и с удовлетворением углубился в изучение блюд.
— Что вы будете? — спросил он.
— Нервный срыв, — пробормотала она, открывая меню.
«Ну, значит, попросим официантку принести нам две порции», — подумал он.
— Я не должна была соглашаться на это. — Глаза Фрэнки бегали вверх-вниз, и Нейт с сомнением подумал, способна ли она хоть что-нибудь видеть.
— Это почему же? — растягивая слова, произнес Нейт. Он тоже мог бы поделиться с ней своим списком сожалений. Взять хотя бы то, что наблюдение за тем, как ее очаровательные пальчики листают страницы меню, действовало на него возбуждающе.
— Я просто постоянно чувствую себя не в своей тарелке. То же самое со мной происходит на кухне. Я не могу понять, почему вы игнорируете меня: потому что заняты или потому что все еще злитесь. Я пытаюсь убедить себя в том, что меня это не должно волновать, но ничего не получается. — Она одернула блузку, так что вырез поднялся выше. Жаль. — Если вы сердитесь, я вас не виню. Но я не понимаю, что еще можно придумать, чтобы вы меня извинили.
К несчастью, Нейт мог придумать еще очень много всяких вещей. Большинство из них подразумевали участие его губ и беспрепятственный доступ к ее телу.
«Почему бы тебе не наклониться и не положить ей руку на колено, — предлагало либидо.
— Можно потихоньку поднимать юбку вверх, пока...»
— Да заткнись ты. Сексдрайв, проклятущий...
— Простите?
Нейт вдруг осознал, что говорит вслух. Господи, он отчаянно надеялся, что она услышала только «да заткнись ты».
— Нет, нет, я...
К ним снова подошла официантка. Слава богу.
— Мы бы хотели бутылку вина, — сказал Нейт. «И упаковку льда, чтобы успокоить кое-какие органы».
— Вам красное или белое? — спросила женщина, вытаскивая блокнот.
— Фрэнки?
— Красное подойдет. Нет, лучше белое. Подождите... красное. — Она приложила руку ко лбу. — Ох, я не знаю.
— Возьмем по бутылке каждого. — Он улыбнулся официантке и заказал себе мясной паштет.
— Это слишком много, — сказала Фрэнки.
— Тогда принесите одну бутылку. А что вы будете есть?
— Я тоже возьму мясной паштет. Тогда вино лучше красное.
Уголком глаза Нейт увидел, как в дверь в комнату открылась и вошел высокий мужчина с двумя светловолосыми детьми. Все трое уселись за стойку. Младшей девочке было около четырех лет, и отцу пришлось помочь ей взобраться на стул.
Внезапная острая боль кольнула Нейта в грудь. Он быстро отхлебнул воды.
Отведя взгляд от детей, он надеялся, что боль быстро пройдет. Господи, это когда-нибудь кончится? При каждом взгляде на ребенка чувство утраты и сожаления снова и снова впивалось ему в сердце. Особенно это касалось маленьких девочек.