Но Сурхаю не удалось осуществить свои замыслы. Затянувшийся альянс Сурхая с Портой не встретил поддержки местного населения. Касаясь отношения жителей Дагестана к реверансам Сурхая в сторону Стамбула, генерал Левашов и барон Шафиров 20 марта 1732 г. указывали, что «ежели б по сие число сильными прещениями под владением Е. И. В. обретающихся дагистанских народов мы не удерживали то б он Сурхай не токмо в ширванских своих магалах или уездах но и в самой Шемахе владения своего удержать не мог… из своего жилища в Казикумыках… выгнан быть мог».[352]
Однако они не были уверены, что Сурхай прекратит враждебные акции касательно подданных России. Предлагая Неплюеву потребовать от Порты замены Сурхая, они отмечали, что «пока сей неспокойной и ни самому богу и не токмо некоторому государю неверной человек от которого все возмущения обще з Даутбеком в Персии начало восприняли, в тех краях команду иметь будет, то покою содержать между подданными обоих империй в тех местах трудно или и весьма невозможно будет».[353]О происках Сурхая, подталкиваемого Портой, генерал де Бриньи известил коллегию иностранных дел. Но предупредить нападение Сурхая на Низабад в марте 1732 г. не удалось, хотя оно было отбито с большим уроном для нападавших.
Этот инцидент был использован Сурхаем для нагнетания напряженности в российско-турецких отношениях. Прибывшие в Стамбул 4 июня представители Сурхая заявили рейс-эфенди «чтоб Порта, или б сатисфакцию или б… позволение самим управляться дала без чего они назад не поедут такова есть их последняя безотменная резолюция, хотя б им Порта велела головы поотсечь, готовы лучше смерть понести нежели без резолюции возвратиться».[354]
Однако это предупреждение не возымело ожидаемого воздействия на Порту. Она не могла начать войну с Россией из-за Сурхая, хотя «принуждена нашла ево с горячностью в делах его себя показать, ибо она (Порта. – Я. С.), – доносил Неплюев, – силами в Персии слаба, опасна дабы Сурхай шаховой стороны не принял, о чем мне рейс-эфенди чрез переводчика Порты под рукою экзуковался… понеже им весьма нужно сегодня Сурхая не потерять».[355]
В то время как Сурхай пытался инспирировать антирос-сийские выступления, от предводителей «вольных» обществ продолжали поступать обращения о желании вступить в российское подданство. Весной 1732 г. с аналогичной просьбой в Петербург обратились старшины влиятельного Андийского союза, что обратило внимание иностранных послов, в частности, Англии. «Через депутатов своих татары эти заявляют, – доносил в Лондон 1 марта 1732 г. английский резидент К. Рондо, – что наслышавшись о милосердии и благости Е. И. В. ко всем Ея подданным, желали бы жить под ея покровительством».