(29/ IX– 1734 г. – Н.С.).
Таким образом, не поддержанный другими дагестанскими владетелями, Сурхай один принял на себя удар иранских завоевателей. Остальные дагестанские феодалы искали покровительства – одни у России, другие у Ирана. Стараясь поднять свой авторитет в войсках и за пределами Ирана, Надир объявил о полной победе над Сурхаем и покорении всего Дагестана. Однако до выполнения этой задачи было далеко: он не только не покорил Дагестан, но и не смог одержать полную победу над Сурхаем. С оставшимися силами Сурхай отступил в Аварию, чтобы готовиться к дальнейшей борьбе.
Ссылаясь на рапорт своего офицера, прикомандированного к свите шаха, об исходе всей операции Голицын писал, что полученный им рапорт «с прежними разглашениями весьма не сходствует, а именно что он Тахмас-хан во всю Дагистанию не ходил токмо около дороги в горах лежащие деревни разорял… нигде главной схватки с неприятелем не имел… токмо весьма оной Тахмас хан люди потерял при возвращении своем оттуду, ибо шли великими горами, где людей от стужи голоду и от своего непорядку немалое число из гор попадали и до смерти побились, так что ис самого ханского обозу оттого уцелело немного».[416]
Объективность цитированного рапорта не вызывает сомнений: Петербург был заинтересован в получении достоверной информации для принятия взвешенных решений. Положение завоевателей оставалось тревожным. Повсюду на них нападали летучие отряды горцев. В тылу назревало грозное восстание. Учитывая создавшуюся обстановку, собрав поредевшие войска, в конце сентября Надир начал отход из гор. Но перед отступлением из Дагестана, стараясь сохранить себе опору, он восстановил титул шамхала, передав его сыну Адиль-Гирея Хасбулату.[417]
На обратном пути в Иран Надир напал на джарцев и лезгин, сжег Ахты, но понес значительный урон. Касаясь итогов первого нашествия Надира на Дагестан, Голицын пришел к выводу, что «хотя здесь гласили, что якоб Тахмас хан их разбив много полону побрал, токмо как оной мой офицер сам видел, ничего не везли, но везли много здешних (своих. – Н. С.) побитых и раненых».[418] Так и не добившись главной цели, оставив правителем Шемахи Мохаммед Кули-хана Сейдлу, 15 октября Надир подошел к Гяндже, где находился осажденный турецкий гарнизон.
К этому времени российско-иранские переговоры о возвращении Ирану прикаспийских провинций шли к концу. Оказавшись перед враждебной коалицией европейских держав на западе и угрозой антироссийского ирано-турецкого договора на востоке, российское правительство решило вывести свои войска из этих областей, чтобы избежать войны с Ираном, превратить его из потенциального противника в своего союзника. По этим соображениям мысль о возвращении Ирану прикаспийских провинций в придворных кругах Петербурга стала доминирующей. В конце октября 1734 г. Голицын и Левашов получили предписание из центра вновь заявить Надиру о готовности российского правительства вернуть ему указанные территории, но с тем обязательным условием, чтоб они не попали под власть Османской империи. После этих заверений Надир стал более сговорчивым.