— Ну, развоевалась наша командирша! — с усмешкой проговорил, тоже подходя к перилам, дед Игнат. — Она, Ириш, нас всех тут строит, как прапорщик новобранцев на плацу. Того нельзя, этого не делай… Мы уж тут и пикнуть не смеем без ее разрешения.
— А будешь много болтать — вообще со двора погоню! — шикнула на него Татьяна Сергеевна и скрылась в доме.
— Ох, боюсь-боюсь! — Дед Игнат картинно прикрыл голову кепкой. — Но, если серьезно, ты, Ирочка, и вправду ее послушай. Курево — оно ведь никому не полезно. Ну, понятно, я, старый пень, смолю, мне уж терять нечего. Или Володька, ему простительно, у него работа нервная. Но тебе-то зачем красоту свою портить? Да и не модно это сейчас. У нас в Атяшеве из молодежи почти никто не курит, даже парни, не говоря уже о барышнях. Уверяют, что нынче здоровый образ жизни… как это по-вашему называется? В тренде, вот.
Ирина хотела уже возразить, что ей всегда было наплевать на моду и что ее работа, пожалуй, не менее нервная, чем в полиции. Однако ж промолчала и послушно спрятала сигареты в карман — точно так же, как сделала бы это двадцать пять лет назад, будучи еще девчонкой.
А дед Игнат тем временем продолжал, хитровато прищурившись:
— Думаешь, дочка, я не знаю, зачем ты вернулась?
— Откуда же вам это знать, дядя Игнат? — пожала плечами Ирина. Она и сама толком не знала ответа на этот вопрос. Сама себе говорила, что привезла сюда дочь, чтобы спасти, пока еще не поздно, но в глубине души понимала: это не то чтобы неправда, но, как бы это выразиться… не вся правда. Не только ради Алики она вернулась в родные места. Но и ради себя самой. Чтобы найти что-то давно потерянное, что-то очень важное… Но что именно — она пока не осознавала.
А дед Игнат тем временем продолжал:
— А оттуда, Иришка, что давно я на этом свете живу, кое-что повидал и кое в чем разбираюсь. Думаешь, ты одна такая? Все люди такие. Всех сначала тянет кому-то что-то доказать… Родителям, несостоявшимся пассиям, мужьям нынешним и бывшим. Вот, мол, смотрите, какой я крутой, вон что я могу! И те, кому упорства и характера хватает, действительно добиваются, и многого. Вот ты, например.
Ответить на это Ирине было нечего. Она молчала, но думала о том, что дед Игнат, пожалуй, угодил не в бровь, а в глаз. Действительно, она всю жизнь, во всяком случае, значительную ее часть, постоянно кому-то что-то доказывала. Сначала односельчанам — что достойная дочь своей матери, и самой маме — что она хорошая дочь и что ее желание стать актрисой — не глупая девичья блажь, а истинное призвание. Потом педагогам и однокурсникам в ГИТИСе — что она не случайная дурочка из провинции и находится здесь не зря. Потом Артуру и ненавистной свекрови — что она не пропадет после того, как они выкинули ее из своей семьи, сумеет не только удержаться на плаву, но и сделать карьеру, стать известной, востребованной, обеспеченной. А потом… Потом она уже жила как во сне, будто бы по инерции.